|
|
  |
Главная страница / Тенденции Пора инициироватьЗа последние 15 лет из Оренбургской области на постоянное место жительства в Германию переехало 44 тыс. российских немцев, однако этот регион по-прежнему занимает первое место в Приволжском федеральном округе по числу лиц немецкого происхождения - их 17 тысяч. Основная часть немцев Оренбуржья живет в Акбулакском, Александровском, Беляевском, Красногвардейском, Переволоцком, Соль-Илецком районах, городах Оренбурге, Орске и Бугуруслане. В селах Кубанка, Кичкасс и Претория Переволоцкого района, расположенных в нескольких километрах друг от друга, немецкие семьи укоренились более ста лет назад. Миграционные потоки не миновали этих мест. Если раньше здесь обитали преимущественно немцы, то теперь, например, в Кубанке их осталось лишь около 15 Остальные три тысячи - русские, башкиры, казахи, украинцы. Но представители народа Deutsch не потерялись в общем людском потоке. Они не только сохраняют национальную самобытность, но и пытаются возродить экономику села. Активность немцев притягивает к ним остальных жителей. Построенный на немецкие деньги мясокомбинат в селе Подольское - Денис Минаков В основном в Оренбургскую губернию переселялись немцы-меннониты, приверженцы одной из ветвей протестантизма. До сих пор практически в каждом немецком селе есть молельный дом, но часто в нем заведуют уже не местные священники, а заезжие миссионеры. Как утверждает председатель Оренбургской областной общественной организации немцев «Возрождение» (Wiedergeburt) Леонид Райзих, «прихожане в молельных домах - и немцы, и русские, и башкиры. На селе жить тяжело, люди инстинктивно тянутся к очагам культуры, а молитвенный дом - одно из немногих культурных мест». Вековое хозяйство Началось все в 1892 году, когда в Оренбуржье стали приезжать немцы, ранее жившие на Украине. Первые поселения появились в Красногвардейском районе 115 лет назад: санкт-петербургский помещик Деев позволил переселенцам купить у него эти дикие и неперспективные земли. Терпение и труд, как известно… А у немцев эти два понятия в крови. Как рассказывают старейшие жители, немецкое село внешне ничем не отличалось от обычных. Разве что чище, да заборы все выкрашены. Основная разница - в менталитете. В домах никогда не было замков: веник у калитки поставлен - значит, хозяина нет дома. Муку привозили, складывали возле двора, бидончики молока оставляли на пороге. И никто не покушался на чужое добро. А если все-таки появлялся смутьян, то сход граждан запросто мог попросить его покинуть село. И возразить было нечего. К началу 40-х годов немецкая община в Оренбуржье достигла 50 тысяч человек. Был даже создан национальный немецкий подрайон. Однако затем последовали война, репрессии, трудармия. Несмотря на то, что семьи у немцев очень большие, 12 - 15 человек, их численность в Оренбуржье восстановилась лишь к началу 1980-х. Тогда в селе Кичкасс, например, за несколько лет было построено четыре улицы. Отсюда редко кто уезжал, даже молодежь, отучившись в городе, возвращалась. Ценности со свалки Несмотря на то, что доля немцев среди местных жителей резко сократилась, они продолжают серьезно влиять на экономическую и культурную жизнь сел. Приезжие (в основном иммигранты из Казахстана и Средней Азии) стараются подстроиться под сложившиеся традиции. «Когда немцы начали массово уезжать из Кубанки, все наши народные коллективы, и эстрадный ансамбль, и танцевальные, стали валиться, - вспоминает руководитель центра немецкой культуры села Кубанка Яков Пеннер. - Новое население приехало. Мы объясняем: детей надо в музыкальную школу, в творческие коллективы отдавать. Они говорят: а зачем? Для них это дико было. Постепенно иммигранты освоились. В основном уклад восстанавливается». Все стало меняться в начале 90-х, когда буквально за три года больше половины немцев Оренбуржья уехали в Германию. Это сегодня тщательно взвешивают за и против, а тогда… Даже дома оставляли непроданными. Некоторые до сих пор продаются соседями по доверенности. В Кичкассе непроданных домов 26, в Кубанке - 16. «Волга-Развитие» финансирует и работу уникального музея оренбургских немцев в селе Кичкасс. Что-то ему передали немцы, уезжающие в Германию, а многие экспонаты найдены просто на свалке: люди не понимали ценность вещей, хранимых в семьях. Музей стал важным местом не только для немцев, но и для других сельских жителей. Из города сюда приезжают студенты-историки. Помимо помощи из регионального и федерального бюджетов (см. интервью с Веналием Амелиным, с. 60) финансированием немецкой культуры в Оренбургской области с 1995 года активно занимается ЗАО «Волга-Развитие». Эта организация специально уполномочена правительством Германии для поддержки российских немцев. «В этом году мы выиграли два больших гранта ЗАО „Волга-Развитие“, - рассказывает Леонид Райзих. - Это региональный летний лингвистический лагерь (шестой год мы реализуем такой проект) и празднование 110-летия заселения немцами Переволоцкого района. Есть и еще один большой проект - День немецкой семьи, который будем проводить в сентябре». Оренбургские немцы, уехавшие в Германию, все чаще стали наведываться в родные села. Приезжают даже те, у которых в селе уже не осталось никого из родственников - едут к знакомым, готовы жить в гостинице. За многие десятилетия жизни в России немцы смогли создать самобытную культуру, во многом отличающуюся от современной общегерманской. Поэтому, покинув родные оренбургские села, нередко испытывают ностальгию. Характерную историю вспоминает Яков Пеннер: «В 2002 году я был с нашим народным оркестром в Германии, мы играли концерт в одном из небольших городов в центре страны. На выступление приехало столько народу, что хозяин большого и современного концертного зала был в шоке. Он все спрашивал: „Кто приехал? Какие звезды? Зал переполнен, стоянка забита машинами. Здесь до вас выступала Пугачева, так людей было меньше“». Оренбургским немцам Владимиру Хомутскому и Алексею Герцену готовых предприятий не досталось. Бизнес они начинали с нуля. Первый пришел в колхоз в родном селе Кичкасс и попросил землю. Ему дали поле: хочешь - вырубай бурьян и работай. Единственное, что сделал колхоз - закупил семена. В прошлом году существенную помощь Владимиру оказало все то же ЗАО «Волга-Развитие», выделив для закупки семян элитных сортов 150 тыс. рублей в качестве беспроцентного кредита на два года с единственным условием: вернуть по курсу евро. Фермер половину кредита уже погасил. На своей земле Для российских немцев, решивших остаться в родных селах, министерство внутренних дел Германии начало в 1991 году программу создания малых предприятий сельхозпереработки. Профинансировали строительство 16 цехов, оснащенных самым современным на тот момент немецким оборудованием. Сырцех в селе Претория заработал в 1992 году. Местный колхоз сделал фундамент, подъездные дороги и коммуникации, а строительство здания и поставку оборудования на правах аренды обеспечила немецкая сторона. Уже через два года цех стал самостоятельной бизнес-единицей - ООО «Родник» (90% принадлежит местному колхозу, 10% - трудовому коллективу). По договору с немецкой стороной арендную плату и 50% прибыли отчисляли в ЗАО «Волга-Развитие». В 2004 году арендные платежи закончились, и цех полностью перешел в собственность ООО «Родник», хотя изначально предполагалось передать его немцам, которые должны были здесь работать. Сегодня на предприятии, построенном немцами для немцев, из 13 человек лишь три представителя этой национальности. Как сетует директор цеха Эдуард Абдуллин, если первоначально здесь перерабатывали 24 тонны молока в сутки, то сегодня только семь. А зимой цех вообще действует через сутки: не хватает сырья. Помог немецкий кредит и владельцу деревообрабатывающего цеха Алексею Герцену. Он, как и его друг Владимир, начинал собственный бизнес с большими долгами: вышел из колхоза, приватизировал деревообрабатывающую мастерскую, восстановил ее. Года за два все окупилось, теперь начинает приносить прибыль. Сейчас есть деньги и на развитие. По словам Алексея, он все планировал делать на свои средства. Но в 2004 году взял в «Волга-Развитие»; кредит на 72 тыс. рублей на покупку пилорамы. И не пожалел. Сегодня в распоряжении Владимира Хомутского 25 гектар земли под картофель, морковь, лук и свеклу. На производстве занято 56 человек. Несмотря на жесточайшую дисциплину (на работу нельзя прийти даже с похмелья), из желающих трудиться очередь стоит. Продукция хозяйства идет во все бюджетные организации района. Но практически весь урожай приходится собирать вручную. Современная техника фермеру не по карману, а имеющиеся старенькие тракторы собраны в арендованных у колхоза полуразвалившихся мастерских из металлолома. Владимир не унывает: «Я никогда не остановлюсь на достигнутом. 25 гектар по фермерским меркам очень мало. Я бы с удовольствием расширился, но пригодной для овощеводства земли уже нет. Значит, будем повышать культуру земледелия, искать варианты с техникой. Обращусь за кредитом на ее покупку в „Волга-Развитие“, как только погашу первый». Дополнительные материалы: Понятно, почему эти люди не хотят уезжать в Германию. Они привыкли надеяться на себя, не ждать подачек от государства. Именно поэтому их уважают не только подчиненные, но и односельчане. Алексей Герцен на жизнь в родном селе смотрит с оптимизмом: «В Германии сейчас делать нечего, а здесь можно развиваться. Да и корни держат». Мечты о национальном районе Павел Кобер Веналий Амелин - По численности немцев наш регион занимает шестое место в России. В свое время была разработана федеральная целевая программа «Возрождение социально-экономической и культурной базы российских немцев на 1997 - 2006 годы». Наша региональная программа «Самоопределение немцев Оренбургской области» - ее составная часть. Цели и задачи ФЦП - обеспечение условий и перспективы для сохранения этноса российских, а соответственно, и оренбургских немцев в Российской Федерации. Это социально-экономическое развитие мест компактного проживания, а также развитие культуры и национального образования - на него в первую очередь направлены мероприятия программы. По всему региону работает девять центров немецкой культуры. В нашем областном центре по линии ФЦП установлен компьютерный класс, идут занятия по немецкому языку. В области есть школы, ведущие преподавание на немецком, выпускается газета «Оренбургер цайтунг», ежегодно проходят Дни немецкой культуры. Германия готова оказывать поддержку немцам только в местах компактного проживания, констатирует председатель Комитета по делам национальностей и связям с религиозными организациями администрации Оренбургской области, доктор исторических наук, профессор Веналий Амелин - Веналий Владимирович, что делают региональные власти для поддержки культурно-этнических традиций немцев Оренбургской области? - Это расходы федерального бюджета, бюджета субъекта федерации и внебюджетные источники. Я считаю, финансирование идет неплохо, в различные годы общество «Возрождение» получало от 1,5 до 2,5 млн рублей в год. Второй составной частью помощи оренбургским немцам является областная целевая программа «Реализация модели региональной национальной политики Оренбургской области на 2001 - 2005 годы», по которой из областного бюджета ежегодно выделяется около 2 млн рублей. Буквально 17 августа Законодательным собранием области утверждена еще одна программа региональной национальной политики на 2006 - 2010 годы. Под нее из областного бюджета будет ежегодно выделяться 2,9 млн рублей. Всего программа оценивается в 14,5 млн рублей. Есть и внебюджетные средства - спонсорские, пожертвования, помощь благотворительных фондов. В первую очередь это касается помощи в изучении языка - как для тех немцев, которые уезжают, так и для оставшихся. У нас 23 группы в области изучают язык, работает 18 кружков художественной самодеятельности. Существенна помощь и из самой Германии. Например, Центр немецкой культуры в Оренбурге построен на средства муниципалитета, немецкого правительства и церкви земли Саксония. Пропорция 50 на 50: мэрия помогла с отселением семей из дома, на месте которого наметили создать Центр немецкой культуры, а Германия выделила 300 тыс. марок на его строительство. - Откуда поступает финансирование? - Не совсем так. Начнем с того, что все немцы реабилитированы. - Как вы считаете, сами немцы довольны тем, как власть заботится о сохранении их самобытности и культуры? Программы «самоопределения», на мой взгляд, - это попытка власти принести извинения за репрессии времен войны… Многое в финансировании зависит еще и от того, как работают немецкие общества и как они взаимодействуют с региональными властями. Недавно руководитель организации «Волга-Развитие» г-н Шульц был в нашей области на праздновании 110-летия заселения немцами Переволоцкого района и заявил, что Оренбургская область реализует одну из самых эффективных моделей программы помощи немцам на территории ПФО. В душе, возможно, некоторые и обижены. Это особенно чувствуется на различных конференциях, когда уже после третьего выступления начинаешь чувствовать себя не очень уютно: звучат одни и те же темы - депортация, трудармия. Поверьте, то, что делается для немцев у нас в области, ими только приветствуется. У нас все предпринимается для того, чтобы немцы смогли полностью сохранить национальную идентичность. Хочешь заниматься языком - пожалуйста. Хочешь петь на немецком - прошу. Изучать историю - тоже нет проблем. Выделяются средства на методические пособия, костюмы, музыкальные инструменты. - В свое время на средства МВД Германии в нашей области были построены маслозавод, хлебопекарня, мясокомбинат. Построены именно для того, чтобы на них работали немцы. К сожалению, многие уехали на историческую родину, и предприятия уже не выполняют этой функции. Но и оставшиеся немцы на виду в своих селах. Люди, которые имеют свое дело, в Германию уезжать не собираются. Немецким предпринимателям Германия через ассоциацию «Волга-Развитие» оказывает серьезную кредитную поддержку. Но одно из основных условий для получения крупных немецких инвестиций - компактное проживание немцев. В последнее время Оренбургская область этим похвастаться не может. Соответственно, и новые предприятия не открываются. Мы пытались создать на базе сел Переволоцкого района национальный сельсовет, но идея умерла не родившись, поскольку немцев там осталось не больше семисот человек из нескольких тысяч проживающих. Очень жаль: в 30-е годы в Оренбуржье уже существовало национально-территориальное образование - Кичкасский немецкий подрайон. - А экономика? Песнями сыт не будешь, хочется и работу иметь, и жилье. Когда вы приобретаете новый костюм, или плащ, или летнюю маечку, вы не просто покупаете вещь, которую будете носить. В этот момент совершается масса разнообразных действий и взаимодействий. Являясь последним звеном модной цепи дизайнер - производство - торговля - потребитель, вы включаете ее в «сеть». Под влиянием собственных ментальных характеристик, пристрастий, а также личной реакции на рекламные акции вы совершаете выбор и говорите «да» определенному брэнду, марке или пока еще четко не оформленной бизнес-структуре. Таким простым и приятным действием, как покупка одежды, вы оправдываете - или перечеркиваете - усилия многих людей, фирм и даже стран. - Андрей Порубов Дизайнеры: хороша Маша, да не наша Профессиональных дизайнеров в России в десять раз меньше, чем в Италии. Эксперты считают, что именно плотность модельеров определяет уровень модного рынка. Открывая в 1993 году кафедру дизайна одежды, в Уральской архитектурно-художественной академии шли не от реальной потребности в кадрах. Работодателей, жаждущих заполучить таких специалистов, тогда практически не было. Но в УрГАХА предполагали: вектор общественного и экономического развития приведет к тому, что страна пожелает иметь собственное производство одежды, а не удовлетворится ролью генерального инвестора в легкую промышленность Китая и Турции. Дизайнеры же станут тем звеном, за которое, усилив его, удастся вытянуть всю модную цепочку. Эту точку зрения поддерживала и межрегиональная ассоциация «Большой Урал». Теперь можно констатировать: перспективу развития угадали верно. Однако реинкарнационные возможности российской легкой промышленности и роль дизайнеров как подъемного крана экономики явно переоценили. Fashion-бизнес в России пока развивающийся. Его состояние во многом зависит от того, насколько грамотные, мотивированные люди здесь работают. Сфера профессионального обр способна активно влиять на отрасль. Она может удовлетворять конкретные запросы экономики и даже инициировать их, однако будет и тормозить, если не реагирует на потребности. Наш разговор о том, как готовятся кадры для разных звеньев уральского рынка одежды: что (кто) есть, чего (кого) не хватает. Можно. Но не берут. Даже студентов на практику - неохотно. Там, где образование встречается с производством, возникают уже традиционные для многих отраслей ножницы. Вуз готовит идеальных специалистов для некоего идеального производства. Реально существующее в них зачастую не нуждается. Возможно, образование, сыграв на опережение, слишком забежало вперед. Большинство швейных предприятий пошло непатриотичным, зато наиболее надежным путем: шьют модели по готовым чертежам. В этом случае актуальными становятся конструкторы и технологи, а отнюдь не дизайнеры. Самое крупное по объему производства и прибыли предприятие легкой промышленности Свердловской области «Пальметта» работает в основном по итальянским лекалам. В свое время известный модельер белья Ирина Бучельникова проходила там практику, но больше, по словам заведующей кафедрой дизайна одежды академии Людмилы Кокоревой, преуспевающая компания дизайнеров на стажировку не берет. Ежегодно академия выпускает от 10 до 15 дизайнеров одежды. Это немало: дизайнер в этой отрасли - лидер, вдохновитель производства. Уральских модельеров ценят как рисовальщиков высокого уровня с развитой образной системой, продуцирующих неординарные идеи. Идеи бывают и «улетные», любое творчество не без этого, но в целом молодые специалисты ориентированы на реальный спрос. Смотрю дипломные работы нынешних выпускников. Никита Баранов придумал серию спокойно-модных вещей для мужчин. Марина Червова экспериментирует в устоявшихся формах, добиваясь актуального эффекта за счет сочетания цветов и тканей. Многие студенческие проекты можно брать и запускать в производство. Где же работают дизайнеры уральского «пошива», задуманные как катализатор крупного производства, в условиях отсутствия оного? Без работы не остаются. По утверждению Людмилы Кокоревой, их целенаправленно готовят как специалистов широкого профиля, которые могут реализоваться в смежных отраслях, рекламе, театре, кино. Наиболее преданные дизайну одежды идут в небольшие креативно работающие компании. Есть и впечатляющий vip-список: два выпускника трудятся на благо французских модных домов, несколько работают в США, Испании, Канаде, а в стамбульскую фирму по производству кожаных вещей нашу девушку взяли прямо с конкурса, где она демонстрировала свои модели. Утечка дизайнерских мозгов - свидетельство того, что в уральской академии учат качественно, но и того, что нашему специалисту не всегда находится достойное «домашнее» применение. Дизайном местного производства интересуются лишь те фирмы, которые рискуют позиционировать себя как Дома мод, то есть не только шьют, но и придумывают. Например, компания «Стиль»: в штате три дизайнера, возглавляет отдел известный модельер Ольга Воробьева, выступающая на Неделях моды с собственными коллекциями. Каждый год здесь проходят практику студенты УрГАХА, Гуманитарного университета и учащиеся профильных колледжей. Директор фирмы Ирина Варганова комментирует: «Студенты для нас не просто лишние хлопоты, это забота о будущем: заранее присматриваем специалистов». Производство: от крупного к крупному через мелкое Произвести легче, чем продать, - такова ситуация в модной индустрии Запада. Продать чужое все еще легче, дешевле, надежнее, чем произвести свое, - ситуация в модной индустрии России. Советская легкая промышленность, где единственным модельером выступал Госплан, ушла в историю, но оставила корешки в нашем сознании: в виде генетического сопротивления именам, написанным на кириллице, и упования на промышленность обязательно в крупных размерах. Изначально более практическую направленность в подготовке кадров для fashion-рынка выбрал Гуманитарный университет. Негосударственное учебное заведение работает на удовлетворение существующего спроса. Он определен как потребность не столько в художниках, сколько в конструкторах, технологах и инженерах. Здесь создан факультет конструирования и моделирования одежды, на котором обу-чается около 500 человек, включая заочников. По словам ректора университета Льва Закса, ставка сделана на подготовку полифункциональных специалистов, удобных для кадрово компактных предприятий: чтобы разбирались и в модных тенденциях, и в технологических тонкостях, и в бухгалтерской отчетности. Но это не дизайнеры. Ректор УрГАХА Александр Стариков понимает, что в данных условиях нужно вносить коррективы в учебный план. Основы менеджмента, маркетинга, экономических знаний даются, но недостаточно. «Когда рынок моды развит, дизайнеру это не обязательно. Если же он вынужден сам инициировать производственный процесс, ему требуются специальные знания». Академия приобрела по франчайзингу программу, апробированную в Великобритании, законодательнице мод в сфере подготовки дизайнеров, - курс «Глобальный потребительский рынок». Программа будет использоваться как дополнительная образовательная услуга. Теперь уральские студенты смогут учиться у английских преподавателей и получать диплом Хаддерсфильдского университета. Сколько можно плакать по «многотиражным» швейным и обувным фабрикам? Fashion-мир давно делает ставку на мелкие и средние предприятия: модные дома с небольшим объемом производства, бутики, реализующие собственные коллекции. Такой процесс начался и у нас. Инициаторами стали опять же дизайнеры, которые не нашли себе применения в существующем производстве и создали собственное: Лариса Селянина, Мария Варламова, Лариса Одинцова и другие. На мини-фабрике Натальи Соломеиной трудится около 40 человек. Если десятилетие назад самым актуальным звеном, которое решало во многом судьбу отрасли, являлось дизайнерское, то сегодня оно окрепло, а острота вопроса падает на другое - менеджерское, считает Владимир Волков, заместитель председателя ассоциации «Большой Урал». Нужны не только дизайнеры со знанием менеджмента, но, главное - менеджеры, разбирающиеся в моде. От них во многом будет зависеть создание новых фирм и приток инвестиций в отрасль. Уральское образование пока не готовит подобных специалистов. Современный рынок одежды предполагает разнообразные формы. «Начать нужно с мелкого производства. Потом, я думаю, пойдет процесс укрупнения. Появятся смелые деловые люди и в легкой промышленности. У нас пока нет привычки инвестирования в нее, в отличие от металлургии и машиностроения. Но со временем станет ясно, что „легкая“ сфера благодаря быстрому обороту средств может быть очень прибыльной», - так видит перспективу Александр Стариков. Три года на региональном рынке одежды действует компания Vindex group. В ее марочном «портфеле» в Екатеринбурге такие модные брэнды, как Givenchy, Gianfranco Ferre, Baldinini. В ближайших планах - открытие новых бутиков мировых Домов моды. Кадровая проблема перед Vindex group стоит очень остро. Рассказывает вице-президент компании Сергей Шаповалов: «Главная наша цель - предоставить клиентам возможность пользоваться ценностями, которые создают ведущие дизайнеры мировой fashion-индустрии, дать самую свежую информацию обо всем, что происходит в мировой luxury индустрии. Для реализации этой миссии нужны профессионалы высочайшего класса. Особенно сложно с менеджерами top-уровня: у нас остаются открытыми три вакансии на должности управляющего бутика. Мы пока не можем найти людей, которые отвечали бы требованиям, предъявляемым к данным позициям». Торговля: дает заказ образованию Бутик местных дизайнеров - в провинции явление пока чрезвычайное. В Екатеринбурге их имеют Татьяна Колпакова (в крупном торговом центре «Дирижабль»), Наталья Соломеина (открылся недавно на территории магазина «Русские меха»). В торговом сегменте российский fashion-рынок сегодня немыслим без бутиков иностранных марок. Ими и определяется: эти торговые системы связывают нас с миром, привносят современные тенденции и ставят проблемы, которые лишь намечены для общей массы российской fashion-торговли. Даже названия профессий, действующих на этом поле, еще слабо прижились в русском языке: байеры, мерчендайзеры, fashion-консультанты. Учебных заведений, которые готовят таких специалистов, нет не только в Уральском регионе, но и в России. Это - прямой заказ образованию. Очень важны для данного рынка и fashion-консультанты. Это не просто продавцы, в идеале это люди, которые обладают знаниями тенденций моды, техники продажи, чувствуют специфику брэнда и умеют выстроить доверительные отношения с клиентом. Региональная система образования еще не откликнулась на потребности торгового сектора рынка одежды. Европейские модные дома сегодня являются не только конкурентами зарождающихся российских марок, но кое в чем и помощниками. Действуя на том же поле, они развивают среду, формируют интерес к дизайнерским вещам. Для российских марок все вышеописанное станет актуально, когда появится возможность развивать брэнды, вкладывая средства в их сопровождение. По определению управляющего партнера консалтинговой компании «Росконсалтпроект» Елены Косаревой, «это должныбыть люди, отвечающие критериям SWAN: smart - умный, work hard - трудолюбивый, ambitious - амбициозный, nice - приятный, при этом важно наличие внутренней мотивации. Навыкам и компетенциям можно научить, мотивация - это врожденное. Если человек проходит все этапы отбора, мы начинаем самостоятельно обучать его через серию стажировок в старейших французских и итальянских модных домах. Для этого, кстати, нужно знание иностранного языка. После обучения за границей управляющий бутика сможет более профессионально реализовать операционную поддержку брэнда». Приходя на наш рынок, европейские модные дома задают высокий уровень требований: от архитектурной концепции магазина до квалификации персонала. Потребитель: своя рубашка ближе к телу Зарубежный фон не всегда «опасен» для местных гальяно и готье. Отечественные дизайнерские разработки лучше адаптированы к климатическим условиям, привычкам и пристрастиям населения. Важно только снять в массовом потребительском сознании ощущение некоей ущербности российских дизайнеров. Привычку к доморощенной моде призваны выработать Недели прет-а-порте. «Седьмая - это уже традиция», - многозначительно заметила на открытии последней Недели министр торговли и бытового обслуживания Свердловской области Вера Соловьева. Опыт известной фирмы Zara (Испания) свидетельствует: успех во многом зависит от креативного подхода к отслеживанию рыночных тенденций. Компьютеризированная сетевая структура маркетинга позволяет ежедневно получать сведения о покупках во всех ста магазинах компании и тут же реагировать, меняя модели. Грамотные маркетологи в fastion-сфере также чрезвычайно важное звено модной цепи, в России и на Урале еще слабо развитое. Усилиями тех же структур в Екатеринбурге возник Институт моды, цель которого - формирование fashion-пространства. В арсенале средств, рассказывает директор института по образовательным программам Лариса Волкова, помимо Недели моды, - проведение различных конкурсов, информационное обеспечение процесса, подготовка журналистов, освещающих модные темы, образовательные курсы «направления моды на сезон», «компьютерное моделирование одежды» и другие. За год здесь повышают квалификацию, обновляют знания около 150 человек. А пять лет назад все начиналось почти как маниловские мечтания: красиво, но нереально. Во-первых, слово «мода» звучало тогда почти неприлично для серьезных людей. Нет, красиво одеваться никто не запрещал, но заниматься модой на Урале, земле тяжелой индустрии… Во-вторых, сковывали сомнения: достойно ли предстанут наши дизайнеры, да и кто придет на них смотреть? Проект удалось реализовать во многом благодаря тому, что он был поддержан властью: идейно, финансово, организационно. Министерство торговли и бытового обслуживания области работало в доброжелательном контакте с комитетом по товарному рынку города. Выделялись бюджетные средства на проведение профессиональных конкурсов, на льготных условиях размещалась реклама мероприятия. Режим властного благоприятствования положительно влиял и на сторонних инвесторов. Дополнительные материалы: Людмила Кокорева, фанат идеи создания уральской fashion-индустрии, говорит: «Для модного рынка необходимо готовить специалистов командами - дизайнер, производственник, менеджер и даже работник СМИ». Успех достигнут в первом пункте, есть наработки по другим. Ситуация развивается, и система образования в ней играет активную роль. Но не решающую. Опыт истории и других стран свидетельствует: отрасль становится успешной и выгодной для государства, если государство обращает на нее внимание. Модной державой Францию сделал не Живанши, а Наполеон, опасавшийся забастовок лионских ткачей и запретивший ввоз чужеземных тканей. В Италии, сегодня самой передовой страной в сфере fashion, модная индустрия получала длительную господдержку. Специалисты разных уровней индустрии одежды в России говорят о необходимости государственной программы развития отрасли. Речь не только о субсидировании. Главное - условия, которые бы стимулировали отечественного производителя: арендные и кредитные льготы, таможенные пошлины для иностранной продукции, создание общего режима благоприятствования местным дизайнерам, организаторам модных домов. Дизайнер должен ориентироваться в рынке Во время последней Недели прет-а-порте в Екатеринбурге побывали специалисты Хаддерсфильдского университета (Великобритания) Диана Эйр и Марк Хэрроп. Они провели семинары и мастер-классы по менеджменту и маркетингу моды для студентов и преподавателей Уральской архитектурно-художественной академии. Английская образовательная система считается одной из лучших в мире. О подготовке дизайнеров мы расспросили Диану Эйр, главу службы международных связей Школы искусства и дизайна при университете. - Насколько я знаю, одно из главных отличий британского образования в сфере моды от российского - в практической направленности. Как она достигается? Диана Эйр - Андрей Порубов - Как осуществляется связь дизайнеров и производителей? - Образование строится таким образом. Два года учебы, затем год работы на производстве (это может быть мастерская или предприятие), еще год учебы и защита диплома. Реальные практические навыки студенты получают с первых месяцев занятий, учатся строить выкройки, в том числе с помощью компьютеров, применять технологии, существующие в промышленности. В университете есть специальные люди, отвечающие за практику, ведь наша главная цель - подготовить дизайнеров для производства. - Как часто обновляются учебные программы? - В Британии существует ассоциация производителей одежды, которая объединяет и студентов, и дизайнеров, и производственников, и торговлю. При ней действует совет или центр, где эти люди встречаются и обсуждают, что происходит в мире моды и как им на эти процессы реагировать. - Каковы последние новинки образовательного процесса? - Пересматриваем каждый год. Если что-то продвигается успешно, развиваем тему, если продукт невостребован, тормозим. Программа - результат коллективного труда, даже студенты могут подавать свои пожелания. Утверждает программу специальная комиссия. Система быстрого, гибкого ее изменения технологически отработана, корректировка учебного плана - норма. - Проводят ли ваши студенты собственные исследования рынка одежды? - Расширяем тему бизнеса. Мало того, что дизайнеры должны знать свою профессию, они должны обладать и деловыми навыками. - Что, по-вашему, для студента важнее: креативное мышление или знание рынка? - Мы побуждаем их к этому. Студенты готовят анкеты, проводят опросы. Спрашивают, что люди хотят носить и сколько денег тратят на одежду. Дизайнер должен ориентироваться в рынке, в котором будет работать. Какой смысл проектировать дорогие вещи, если их не станут покупать? Брэнд-менеджер - пока самое слабое звено - Думаю, начинающему очень важно инновационное мышление, а также страсть к делу: теории и практике научить можно, а сделать человека творческим гораздо сложнее. Евгения Подарина - До сих пор сильно влияние импортных брэндов, или ситуация меняется? Евгения Подарина - директор торговой марки «Ольга Комиссарова коллекция» (Москва). В Екатеринбурге знакомилась с рынком одежды и творчеством местных дизайнеров. Евгения убеждена: поскольку сегодня покупают не просто костюм, а брэнд, российская мода, чтобы выжить, должна продвигать марки. И это - дело профессионалов. Единственный шанс выжить отечественным производителям - продвигать марку в регионах. Россия большая страна, и не зря к нам приходят крупные сети. Заметьте: пул, составленный из Benetton, Mango, Zarа, есть практически во всех городах. 140 миллионов толком не одетых людей - лакомый кусочек. Российским дизайнерам в таких условиях нужно объединиться и выступать единым фронтом: совместно снимать площади в больших торговых центрах. Конкуренция среди наших дизайнеров пока условна. - Наша компания на рынке с 1999 года. С 2001-го, после удачного опыта пришивания на одежду русского имени дизайнера Ольги Комиссаровой, мы занялись регистрацией торговой марки. Благодаря брэнду мы сохраняемся и живем. Могу сказать по своей целевой аудитории, а наш клиент вырос вместе с нами, - люди хотят носить дизайнерскую одежду. - Производственный мерчендайзинг - ведение коллекции от эскиза до прилавка. Кто-то должен взять эскиз, закупить ткань, распланировать коллекцию, основываясь на данных маркетологов. Ведь даже в разных районах Москвы одно продается лучше, а другое хуже, не говоря уже о разных районах страны. Не потому что где-то более модные люди, а где-то - менее, а потому что картинка перед глазами другая. Чукчи различают сто оттенков белого, а южане реагируют на яркие, контрастные цвета. Все нюансы должен учитывать мерчендайзер. В наших вузах хорошо учат конструированию, но бизнес традиционно проваливается. - Индустрия моды представляет собой цепочку от модельера до торговли. Какое звено вы считаете самым слабым? - С недавнего времени да: есть курс «Менеджмент и коммуникации в индустрии моды» при Высшей школе экономики. Специальность называется брэнд-менеджер в индустрии моды. Я имею такой диплом и могу сказать: это лучшее вложение денег в моей жизни. Результаты уже налицо: команда стала работать по-другому. Ведь и успех названных иностранных сетей не случаен: они просто соблюдают все циклы. Давайте учиться на хорошем мировом опыте, использовать его и зарабатывать на этом деньги. - Готовят ли у нас таких специалистов? - Да, могу проводить семинарские курсы по планированию и ведению коллекций. Все, кто связан с производством одежды, находятся в замкнутом кругу: помогая другим, они помогают себе, формируя среду. - Вы готовы распространять свой опыт? Джимми из Римини Владелец брэнда Baldinini считает российский обувной рынок самым важным в мире Подготовила Марина Романова В отличие от местных fashion-производителей, итальянский дизайнер Джимми Балдинини, владелец обувной марки Baldinini, готов стажировать на своей фабрике студентов Уральской архитектурно-художественной академии. «Нужно вначале прислать мне эскизы, - говорит Балдинини. - Если они будут на должном уровне, я приглашу их автора. При условии, что он владеет английским и итальянским, а также имеет базовые профессиональные знания». Для самого дизайнера профессиональной школой была небольшая семейная обувная фабрика в итальянском городе Римини. Сейчас в торговой розничной сети Baldinini 40 магазинов, годовая прибыль компании - 50 млн евро. Джимми Балдинини - Конечно, дизайнерское. У дизайнера очень большая нагрузка и ответственность. Он должен постоянно находиться на работе. Поверьте, это нелегко. - Какое звено в модной цепи дизайнер - производство - торговля - потребитель вы считает самым важным? - В детстве и юности кроме моды у меня была еще одна страсть - музыка. Я играл на кларнете. И после армии передо мной встал выбор: заниматься либо музыкой, либо модой. Я выбрал последнее. Фактически я пошел по пути родителей. Моя мама имела собственное обувное предприятие. И вот уже 30 лет я возглавляю фабрику. - Как вы сами стали заниматься дизайном обуви? - Мои обязанности - прежде всего контроль производства. Каждый день я прохожу по фабрике и смотрю, как идет работа. Я слежу за тем, все ли в порядке с клиентами, коллекцией, графиями. Не знаю, видели ли вы нашу рекламу… - Ваша должность главы компании чисто техническая или вы включены в производственный процесс? - Так вот. Практически все, что касается рекламы, делаю я. Потому что с графом мы ссоримся почти каждый день. - Да, видел несколько щитов на улице и рекламу в журналах. - Возможно: сейчас обе дочери работают со мной на фабрике. Но не уверен. На самом деле это для меня вопрос очень сложный: из-за работы я развелся с женой. Эта область деятельности требует очень много времени, и далеко не каждый сможет всем пожертвовать ради работы. У меня есть страсть к работе. А вот про детей сказать то же с уверенностью я не могу. - Собираетесь ли вы со временем передать управление компанией детям? - Такая тенденция существует. Но в азиатских странах мода нашего уровня не производится. Там делают Nike, Adidas. Но не Baldinini. Наша работа не приравнивается к промышленному производству. Она ближе к кустарно-ремесленному способу производства. Если итальянцы будут производить линию экономичной обуви по низкой цене, они не смогут конкурировать с более дешевой азиатской продукцией. Поэтому в Италии либо делается настоящая мода, либо не делается никакая. - Вы не собираетесь перенести производство из Италии в одну из стран Азии, как это делают многие компании? - Мы - нет. Но вообще в Италии многие фабрики имеют проблемы с китайцами. Никогда не производите товар, который может быть произведен в Китае, иначе вы проиграли. Итальянцы должны выходить за пределы возможности китайцев. Я произвожу то, что китайцы скопировать просто не могут. Таким образом я ставлю заслон перед ними. Нельзя вести войну с бедными. Эта война в любом случае будет проиграна. Сейчас для итальянцев складывается благоприятная ситуация. Наш главный конкурент - не китайцы, а французы. Они уже не те, что были раньше: во Франции знают, как представить продукт, но как работать - не знают. Мы в Италии делаем моду с большой буквы. Мы должны продолжать, и мы выиграем. - С начала этого года экспорт китайского текстиля в страны ЕС вырос на 400%, а обуви - на 700%. Таково следствие окончания действия соглашения по текстилю и тканям, принятого в 1995 году, чтобы ограничить квотами экспорт из развивающихся стран, в частности из Китая. Ощутила ли ваша компания на себе китайскую экспансию? - Я работаю по всему миру. Одно из основных направлений - европейские страны. Но главное - Россия: 60 - 70% всего нашего экспорта поставляется в вашу страну. - Ваши главные экспортные направления? - В России я работаю уже 15 лет, еще с того времени, когда у власти были коммунисты. У меня здесь нет проблем и все идет очень хорошо. Джорджио Армани, еще масса народу спрашивали меня: «Почему ты так усиленно работаешь в России? Почему не в Америке?». В определенный момент я сказал: «Идите в свою Америку! Я останусь здесь и буду доволен». Могу сказать, что Армани сейчас тратит в России на рекламные кампании очень много денег. Гораздо больше, чем зарабатывает. И это неспроста. Россия сегодня - главный рынок в мире. - Почему именно Россия? - В том, чтобы никогда не менять свой неповторимый стиль. - За 30 лет вашего управления компанией марка Baldinini превратилась из локальной, итальянской, во всемирно известную. В чем секрет успеха? - Если бы она была, любой самый маленький город строил бы свою информатизацию по единым государственным стандартам, правилам, законам, актам или с их учетом, - отмечает директор Ассоциации компаний сферы информационных технологий Станислав Сиражев. - На практике каждый делает так, как считает нужным. Мало того, даже районы в одном городе не могут разобраться между собой: в одном - учетная система западной разработки, в другом - отечественной, в третьем - и вовсе самописная. Разные технические стандарты, не говоря уже о стандартах административных, не позволяют интегрировать эти системы в одну. Законодательную базу информатизации в России во многом образуют документы, созданные лет пять назад и позже, то есть на «вчерашнем» этапе развития информационных технологий (к примеру, один из основополагающих - закон «Об информации, информатизации и защите информации» - принят 20 февраля 1995 года). При этом из пятисот с хвостиком правовых актов, относящихся к тематике информатизации, лишь единичные можно считать долгосрочными и универсальными, а значит, имеющими серьезный нормативный характер. По мнению большинства специалистов, внятной концепции автоматизации органов власти в России не существует. Структура расходов на информационные технологии говорит о незрелости процессов автоматизации в России. Так, в 2005 году на программное обеспечение будет потрачено лишь 12% средств, остальное - на аппаратное обеспечение, оплату услуг связи и текущие расходы. Для сравнения: в Западной Европе и Америке на программное обеспечение и ИТ-услуги в госорганах расходуется порядка 70 - 80% средств, аппаратно-сетевое обеспечение довольствуется остальным. «Понятно, что без адекватной инфраструктуры ни о какой автоматизации говорить не приходится. Но во многих ведомствах даже представление о том, как будет использоваться закупленное оборудование и какое программное обеспечение должно на нем работать, очень условно», - отмечает председатель совета директоров компании « АйТи» Тагир Яппаров. Расходы государства на автоматизацию растут, но денег все равно мало. Затраты на информатизацию госорганов в России составляют не более 1% от объема госбюджета, тогда как у лидеров, США и Германии, 3 - 4%. При этом львиная доля средств оседает в федеральных министерствах. Администрациям регионов и особенно муниципалитетам достаются крохи. Заместитель председателя Комитета по промышленности, науке, связи и информационным технологиям администрации Екатеринбурга Игорь Самсонов приводит такое сравнение: годовой бюджет на развитие информационных технологий города Санта-Клара в Силиконовой долине (районе на западе США, штат Калифорния, в котором сконцентрировано производство микроэлектроники, компьютеров, информационных систем) с населением 150 тысяч человек равен объему финансирования информатизации полуторамиллионного Екатеринбурга на два-три года. Один из представителей уральской ИТ-компании привел такой пример. Администрация субъекта объявляет тендер на поставку системы электронного документооборота. На участие в тендере поступает около десяти заявок, среди которых несколько предложений более чем солидных компаний, признанных лидеров рынка. Однако через некоторое время конкурс прекращается. Мотивация: «ни одна из поступивших заявок не отвечает технологическому заданию в полной мере». И тут же объявляется новый конкурс - на развитие инфраструктуры и поставку «железа». Обычно в подобных случаях либо продлевают время на подачу заявок, либо выбирают две-три компании, заявки которых удовлетворяют техническому заданию больше других, и в ходе переговоров дорабатывают одну из них до получения положительного результата. А тут - прекращение конкурса и отсутствие каких бы то ни было результатов. Дело оказалось в том, что у администрации есть «карманная» компания, занимающаяся как раз прокладкой сетей и поставкой «железа». Поскольку электронный документооборот - не ее специализация, в первом конкурсе она выглядела настолько плохо, что даже не попала в официальный список участников. А вот лот второго конкурса - как раз в рамках основной специализации «любимца», что и обеспечило ему бескровную победу. Главное - освоить Нехватка финансов и отсутствие внятной государственной политики - безусловно, важные факторы, влияющие на темпы и качество автоматизации органов власти. Но главным тормозом остается человеческий фактор. Как расходуются деньги, выделяемые на информатизацию органов власти? В отсутствие единых правил и принципов их объем зачастую не соответствует уровню задач, которые нужно решить. «Мы регулярно наблюдаем, когда значительные средства выделяются на сравнительно дешевые работы, но при этом объявляются конкурсы на создание современных территориально-распределенных информационных систем общегосударственного масштаба с мизерным бюджетом 2 - 3 млн рублей», - рассказывает директор по науке и развитию компании Convera (Москва) Константин Чубинидзе. Парадокс: status quo ИТ-компании устраивает. «О серьезной конкуренции говорить не приходится, и это правильно, - рассуждает Константин Чубинидзе. - У многих наших клиентов образовался определенный круг ИТ-компаний, услугами которых они пользуются. Такие компании взаимодействуют с конкретными исполнителями в ИТ-подразделениях, имеют представление об эксплуатируемых системах и, вероятно, проводили анализ ИТ-сектора заказчика или участвовали в нем. Появление новой компании неизбежно вызывает дополнительные сложности в работе ИТ- подразделения заказчика, поэтому вполне естественно, что тендеры проводятся далеко не самым открытым и честным способом». Отсутствие подобных «сложностей» - иначе говоря, конкуренции - отрицательно влияет на качество внедрений. «Самый важный момент - попасть в бюджет. После этого каких-то особых усилий прилагать не надо. Вопросов там не возникает. Если уж начинают платить, то платят. Дали бюджет - надо его освоить, иначе на будущий год не дадут», - рассказывает исполнительный директор компании « АБ Консалт» Александр Гуревич. Ситуация вполне типична. Зачастую чиновники не ставят целью решение конкретной задачи. Им нужно «освоить средства» и желательно так, чтобы этим занимались свои люди. А что и как внедрять - дело десятое. Подобные факты дискредитируют взаимоотношения чиновников и компаний. Сложившиеся стереотипы ломать сложно, и возникают обратные ситуации, когда администрация пытается организовать честный конкурс, а ИТ-компании не могут или не хотят в нем участвовать. Рассказывает начальник Управления информатизации и коммуникаций правительства Свердловской области Сергей Толстых: «Наши предприятия, работающие в сфере информационных технологий, не готовы к условиям честной игры. В прошлом году и в начале нынешнего они старались работать по старинке - путем личных договоренностей. Мы уже несколько раз объясняли, что к конкурсам надо готовиться». Результатом подобного отношения, стала, по мнению Толстых, победа московских компаний в нескольких крупных тендерах. Хотя сам Сергей Толстых не скрывает: протекционизм имеет место - предпочтение было бы отдано местным игрокам, поскольку «размещая заказы на территории области, мы кормим друг друга». Мотив номер два - нежелание терять властный ресурс как рычаг для получения административной ренты: очередь перед кабинетом выгодна столоначальнику. Оно нам надо? Однако преодолеть бюрократию и недобросовестную конкуренцию, влезть в бюджет - это полдела. Перед каждой компанией, работающей с органами власти, встает задача посложнее: убедить ведомства в необходимости внедрения того или иного продукта и изменения принципов собственной работы. Первый мотив чиновников против автоматизации - желание избегать контроля. Александр Гуревич свидетельствует: «Многие, когда видели, к чему приведет внедрение системы - начальник будет получать реальную картину не через три месяца, а в режиме реального времени сможет наблюдать, что происходит с бюджетом по конкретным статьям, куда расходуются средства, по чьему указанию, за чьей подписью, в какое время дня и суток с точностью до секунды, - начинали думать: зачем нам это надо?». Наконец, подавляющее большинство представителей бюрократии вопреки закрепленным в конституции нормам действуют в собственных интересах, а не в интересах населения. Отсюда элементарное нежелание тратить средства на решение общественно значимых задач, если их можно вложить туда, где они принесут дивиденды самим чиновникам. «Мы обратились в одну из городских администраций с предложением внедрить нашу систему и получили однозначный ответ: это никому не нужно. Потому что с учетом масштабов и объемов система будет внедряться года два-три, а следующие выборы как раз через 2,5 года. Что там будет на этих выборах, неясно. Поэтому реакция следующая: зачем мы будем свои (sic!) деньги вкладывать в непонятную систему, если к началу ее внедрения и получения от этого благ нас уже здесь не будет. Лучше эти деньги направить в то русло, где они будут работать уже сегодня», - делится опытом представитель одной из уральских ИТ-компаний. Автоматизация деятельности приводит к экономии времени чиновника. Значит, с данной работой может справиться гораздо меньше людей, чем раньше. Следовательно, зарплату огромной армии платить не надо. В результате часть чиновников неизбежно окажется не у дел. Поэтому внедрение чего-либо, связанного с высокими технологиями, всегда будет встречать внутреннее сопротивление. Никто не хочет терять насиженный престол. Человек с мотором Описанные сдерживающие факторы присутствуют повсеместно, на всей территории России. Однако уровень автоматизации сильно разнится от региона к региону и от города к городу. Причина все та же: человеческий фактор. Клин клином вышибают: зачастую инерцию большинства удается преодолеть одному единственному энтузиасту, по определению заместителя генерального директора компании « СКБ Контур» Леонида Волкова, - «человеку с моторчиком» (см. интервью). …Казалось бы, именно в обществе, еще недавно самозабвенно строившем социализм, компьютерные технологии, позволяющие Большому Брату (тоталитарному государству) денно и нощно контролировать подданных, должны цвести пышным цветом. Почему же Советский Союз безнадежно отстал в развитии компьютерной техники? На эту тему еще в 1984 году рассуждал в эфире радио «Свобода» изгнанный из СССР писатель Василий Аксенов (недавно он воспроизвел выступления в книге «Десятилетие клеветы. Радиодневник писателя»). По мнению Аксенова, факт постепенного появления компьютеров не только в кабинетах чиновников, но и на столах у простого люда, существенным образом скорректировал оруэлловские предсказания: «Не Большой Брат следит за гражданами при помощи компьютеров, а как раз наоборот - граждане следят за действиями Большого Брата. Подключаясь к различным информационным системам, рядовой гражданин на Западе может получить такую информацию о работе своего общества, которая и не снится советскому министру». Возможно, именно из-за того, что компьютерные технологии позволяют народу тщательнее контролировать деятельность «слуг» и лишают последних возможности распределять отпускаемые им налоговые ресурсы в тиши кабинетов, процесс информатизации в современной России упорно буксует, а затраты на компьютеризацию власти никак не сопрягаются с их эффективностью… Дополнительные материалы: Именно благодаря энтузиастам осуществлено большинство успешных ИТ-проектов в органах власти. Однако наивно рассчитывать, что им, одиночкам, под силу существенно изменить принципы работы всей государственной машины. Необходимы две вещи: реальная государственная политика в области автоматизации и информатизации, постулаты которой будут обязательны для исполнения, и политическая воля высшей бюрократии. Тогда и энтузиастов добавится, и возможностей у них будет больше. Виртуальная Россия Главная проблема государственной политики в области автоматизации и информатизации деятельности - отсутствие этой политики, констатирует заместитель генерального директора компании «СКБ Контур» Леонид Волков Леонид Волков - Нет. Такой политики нет даже внутри каждого конкретного крупного государственного органа. Пример: в структуре ФНС России на деньги большого займа Всемирного банка в рамках программы модернизации налоговых органов сделана огромная, архидорогая программа ввода документов налоговой отчетности путем сканирования печатных бланков, а на деньги другого гранта делается монструозный проект ввода данных посредством двухмерных штрих-кодов. Оба проекта решают одну и ту же задачу, при этом ни тот, ни другой нельзя назвать актуальным (это представление данных на бумаге), и ни тот, ни другой толком не работает. И это в налоговых органах - безусловно наиболее продвинутых в плане автоматизации среди всех госструктур. - Леонид Михайлович, существует ли, по вашему мнению, внятная концепция развития ИТ в органах власти, государственная политика в этом направлении? Поэтому единой государственной политикой в области ИТ является разве что курс на усложнение информационных систем для последовательного проведения все новых и новых тендеров на поставку и разработку непонятно чего в рамках сложившейся модели государственного строя под названием «откатный капитализм». Больше всего удручает, что подход государства к автоматизации собственной деятельности неверен в корне. Задачи государства очень сложны и становятся все сложнее. Их пытаются решать все более сложными средствами, тратят огромные деньги на технику, софт, телекоммуникационную инфраструктуру. Это безумная и абсолютно бесперспективная гонка. Между тем уникальность государства в том, что только оно может задуматься и подойти с другой стороны - упростить задачу. Та же налоговая отчетность. Использование современных технологий дает налоговикам слишком много соблазнов: они могут собрать столько информации, сколько пожелают. В формах налоговой отчетности - более десяти тысяч показателей. Реально анализируется из них, в лучшем случае, сотня-другая. Собрать успевают, проанализировать - нет. Вот и получается, что автоматизация дает странный результат: где раньше был один бухгалтер со счетами, теперь десять с компьютерами… Единственное, что может сделать государство, чтобы ликвидировать технологическое отставание от бизнеса, от потребности момента, - упростить сами задачи. Но об этом, кажется, никто не задумывается. Еще бы: не будет новых задач - не будет и проектов, требующих многомиллионного бюджетного финансирования. - «Электронная Россия» - это череда банкетов и пилотных проектов. Смею утверждать: все серьезные внедрения реально работающих крупных ИТ-проектов в органах госвласти (автоматизация в ФНС России, в таможенном комитете, внедрение ЕИИС «Соцстрах» и так далее) осуществлены не благодаря ФЦП, а скорее вопреки ей. Пока еще удается хоть как-то делать реальные вещи инициативой снизу, осуществлять автоматизацию на региональном или ведомственном уровне. А «Электронная Россия» существует в параллельном, виртуальном мире. Например, тендер по лоту «Построение системы электронного взаимодействия хозяйствующих субъектов и государственных органов» не проводился. Чиновники Минсвязи (тот же заместитель министра Мининформ-связи Милованцев недавно на CNews) рассуждают о том, что вот проведут они тендер, сделают систему, и года через два-три начнется у нас процесс электронного документооборота с государственными органами… Все бы хорошо, да только в стране 150 тысяч юридических лиц этот электронный документооборот уже используют, а с учетом нынешней динамики через два-три года это будет 500 тысяч - и без копейки бюджетных денег. Явления реального мира в «Электронной России» игнорируются, в этом смысле название программы достаточно точно отражает ее суть. А главное, что по результатам, которые по программе достигаются, видно, что даже и обещания «сделаем» малореальны. Делаются прототипы, опытные образцы, которые работают ровно настолько, чтобы быть оплаченными. О реальных внедрениях хотя бы из приличия речи не идет. - А как же ФЦП «Электронная Россия»? Считается, что она и есть практическое воплощение государственной политики в области ИТ. - Особенность государственных структур заключается в том, что очень большая доля сотрудников в них - достаточно аморфная масса, она делает свое дело в целом, но конкретному сотруднику ничего не нужно. Поэтому наблюдается удивительный эффект - если где-то в этом болоте заводится энтузиаст, то он становится движущей силой любого процесса вне зависимости от занимаемой должности. Мы наблюдали, как серьезнейшие вопросы многомиллионного уровня в тех же региональных налоговых фактически единолично решал «человек с моторчиком» на уровне ведущего специалиста или заместителя начальника отдела: по административной лестнице вопросу спокойно давали спуститься до него, а потом решению - молча подняться наверх. Ну и, конечно, наравне с «ролью личности в истории» стоит финансовый фактор. Отличное сочетание получилось в Ханты-Мансийском округе - к деньгам еще и кипуче энергичная Наталья Маслова со своим комитетом по информационным ресурсам. Результат - действительно ощутимые продвижения в региональной информатизации. - Уровень автоматизации, к примеру, региональных правительств сильно разнится от региона к региону. Почему? Впереди планеты всей В случае успеха проекта социально-платежной карты (СПК) «Югра» полученный опыт будет тиражироваться в странах Западной Европы, утверждает вице-президент корпорации Oracle по работе с государственным сектором в странах ЕМЕА (Европа, Ближний Восток и Африка) Йенс Мортенсен - Господин Мортенсен, в чем суть проекта? Йенс Мортенсен - Юрий Немытых Сам проект сложный и длительный. По всей видимости, прежде всего реализуется выплата пенсий. Одна из первых задач, которые надо будет решать, - какие социальные льготы и как именно будут через карту предоставляться. Необходимо добиться того, чтобы решение, выработанное в ходе реализации СПК, оказалось максимально расширяемым. Если проект пойдет, со временем используются приложения, связанные с проездом в общественном транспорте, покупкой лекарств, выплатой стипендий студентам, и другие виды оказания целевой помощи. В дальнейшем СПК может стать картой, идентифицирующей личность. - СПК «Югра» будет представлять собой именную пластиковую карту подобную банковской, хранящую данные (или ссылку на данные) о ее держателе, льготах, которыми он наделен, и иную необходимую информацию. На территории ХМАО проживает 300 тыс. человек, имеющих право на различные льготы. Это около 20% населения. Они и станут пользователями карт. Мы рассчитываем начать выпускать карты осенью этого года. Если все пройдет по плану, это будет первый успех подобного проекта в мире. - Его можно рассматривать и как инвестиционный. Мы полагаем, что благодаря экономии, которая возникнет в результате повышения эффективности работы правительства, возврат инвестиций будет очень быстрый. - Проект чисто социальный? - Проект реализуется не на пустом месте: граждане уже используют какие-то механизмы для получения льгот. Социальная карта должна вытеснить одни процессы и заменить их другими. Крайне важно, чтобы это происходило поступательно, а граждане почувствовали выгоду от внедрения «социальной карты» и смогли быстрее и удобнее использовать соответствующие функции. Для того чтобы процесс перехода от одних механизмов к другим был безболезненным, важно на первых порах ограничить функциональность карты. Начать с простого и в одном месте, а уже потом добавлять услуги и тиражировать успех. - От каких факторов зависит успех проекта и каких потенциальных трудностей вы опасаетесь? - Есть ли критерии, по которым вы можете судить о том, что ожидания от проекта достигнуты? Что касается трудностей, то самый большой вызов во всех проектах, связанных с электронным правительством, - собственно изменения, которые должны произойти в работе правительственных учреждений. Как ни крути, хоть немного, но сотрудникам придется работать по-другому. Практика показывает, что это самое сложное. Конкретно по проекту СПК определенные трудности возникают из-за необходимости интеграции ее с многочисленными существующими базами данных. Но я думаю, что технологические вопросы мы решим. Наконец, очень важный аспект - правильно сформулировать ожидания от проекта: в какой период и что произойдет, что должно ожидать и получить в итоге население. - Вы сказали, что проект СПК практически не имеет аналогов в мире. В общепринятом понимании информационные технологии больше развиты в Европе, и правительства там более к ним привычны. Почему проект стартует в России? - Оценить эффект можно по трем факторам: увеличению скорости транзакций и уменьшению количества ошибок в них, снижению уровня злоупотреблений и коррупции. Чаще всего ориентируются на время, которое занимают определенные процессы: если раньше процесс отнимал у жителя три дня, а теперь - три часа, это успех. Мы знаем, что при традиционных бумажных технологиях примерно один процент действий органов власти заканчивается ошибочными документами или действиями. Если с использованием информационной системы получится одна сотая процента, как мы ожидаем, - это тоже успех. Наконец, все знают о проблеме нецелевого использования льгот. С помощью внедрения СПК мы сможем практически исключить возможности для этого. Что будет безусловным успехом. - Тем не менее почему реализация начата именно в ХМАО, а не в Москве или, к примеру, в Екатеринбурге? - Большинство европейских правительств предпочитает модернизировать старые системы, им жаль потраченных на них средств. Склонить их к тому, чтобы запустить принципиально новый проект с нуля, тем более проект, не имеющий аналогов и опыта практического воплощения, крайне сложно. В России в силу объективных причин история информатизации на порядок короче и насаждать новое здесь легче. - Если проект окажется успешным, вы будете тиражировать его на другие территории? - Мы считаем, что в такого рода проектах самое главное - политическая воля местных руководителей. Поэтому мы пришли в тот регион, где, по нашему мнению, имеются политики, которые умеют предвидеть будущее и принимать решения, способные это будущее приблизить. С ними можно эффективно работать. В ХМАО нас активно поддержали губернатор, заместитель губернатора по науке и технологиям, руководитель комитета по информационным ресурсам. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что сам регион бурно развивается и привлекателен для инвестиций. Подготовил Юрий Немытых - Конечно. Прежде всего Oraсle заинтересован в перенесении опыта проекта в Западную Европу для выпуска социальных карт там. В европейских странах очень большой спрос на подобного рода проекты, но им нужен проект обкатанный, показавший себя на практике. Будем тиражировать и в России. Однако заинтересованность должны проявить в первую очередь сами регионы. Объединенная энергосистема Урала (включающая системы Башкирии, Удмуртии, Кировской, Курганской, Оренбургской, Пермской, Свердловской, Тюменской и Челябинской областей), считавшаяся до сих пор избыточной, таковой больше не является. С 1999 года подъем промышленного производства сказывается на росте электропотребления: это может привести к изменению баланса мощности и расходования электроэнергии. К 2004 году потребление увеличилось на 20% (36,8 млрд кВт/ч) по сравнению с 1998-м. Пока его уровень составляет 86% от максимального, зафиксированного в 1990 году. Электропотребление зоны УрФО за 1999 - 2004 годы ежегодно растет в среднем на 3,85%, зоны Объединенной энергосистемы Урала - на 3,5%. Однако предприятия нефтегазового комплекса и мегаполисы Урала показывают динамику значительно выше средней - до 10%. Алексей Бобров До этого рубежа прохождение годовых максимумов нагрузки в УрФО при стабильной работе электростанций, бесперебойном топливном снабжении и поддержании нормативных резервов ожидается самосбалансированным. Риски возникнут в случае аварийных ограничений поставок газа (75% в структуре топлива электростанций УрФО) и при отказе генерирующего оборудования на прохождении максимума. Это означает, что к 2010 году Oбъединенной энергосистеме Урала не будет хватать 2500 - 2700 МВт собственной генерирующей мощности для покрытия максимального потребления декабря. По оценкам Инженерного центра энергетики Урала и Объединенного диспетчерского управления энергосистемами Урала, в 2007 году УрФО будет потреблять до 163,5 млрд кВт/ч. С учетом планируемых вводов мощностей на Тюменской ТЭЦ-1 (220 МВт) и Челябинской ТЭЦ-3(180 МВт) нагрузка электростанций УрФО может быть поддержана до 2007 года на уровне 1860 - 1910 МВт. Это обеспечит годовую выработку около 160 - 165 млрд кВт/ч. Пока рассматривается вариант, по которому недостающие мегаватты могут быть приняты из энергосистемы Центра и Средней Волги по связям, имеющим ограниченные пропускные способности в 3000 МВт. В свете столь тревожного прогноза на недавнем заседании совета при полномочном представителе президента РФ в УрФО с участием губернаторов регионов обсуждались проблемы надежности электроснабжения и развития электроэнергетики округа. С основным докладом выступил генеральный директор ОАО «МРСК Урала и Волги» Алексей Бобров. Позже он дал интервью «Э-У». Изменение баланса с нулевого на прием мощности извне прогнозируется в УрФО с 2008 года. При прохождении максимума зимой 2010 года недостаток собственной генерирующей мощности может составить 1600 МВт. Ввод нового генерирующего оборудования при планировании балансов 2008 - 2010 годов не предусмотрен. Таблица Вводы генерирующих мощностей в УрФО, заложенные в расчетные балансы по объектам (МВт) - Алексей Олегович, какие тенденции в энергетической отрасли УрФО на фоне пугающего 2007 года требуют оперативных решений? На что вы особо хотели обратить внимание губернаторов, руководителей бизнеса? - Мы недостаточно внимания уделяем тому, что у нас 3,5 млн населения мегаполисов уже сегодня живут в режиме энергодефицита. ОбъектМощностьСрок вводаТюменская ТЭЦ- 1220 МВт2005 г.Блок-станции Свердловской энергосистемы24 МВт2005 г.Блок-станции Свердловской энергосистемы25 МВт2006 г.Блок-станции Челябинской энергосистемы21 МВт2006 г.Блок-станции Свердловской энергосистемы30 МВт2007 г.Челябинская ТЭЦ- 3бл. N 2-180 МВт2007 г.Блок-станции Челябинской энергосистемы39 МВт2007 г.Источник: ОАО МРСК Урала и Волги - Это все равно что говорить о средней температуре по больнице. Если ориентироваться на средний прирост энергопотребления в год, а в УрФО он составляет почти 4%, то действительно на пик потребления 90-го мы выйдем только к рубежу 2007 - 2008 годов. Но такие города, как Ноябрьск, Нижневартовск, Сургут, Тюмень, Екатеринбург, Челябинск, уже сегодня демонстрируют до 10% прироста энергопотребления в год: здесь высокая деловая активность, развивается бизнес, появляются новые потребители. Эти города значительно опережают другие и уже превысили пики потребления 90-го года. - Но регион пока считается энергоизбыточным. - Сформулируйте эти проблемы. Без дополнительной энергии рост экономики региона невозможен. А за последние 15 лет для развития инфраструктуры электроэнергетики или ничего не делалось, или делалось недостаточно. Это означает перегрузку стареющего оборудования. Тюменский губернатор Сергей Собянин утверждает, что без развития энергетики нельзя обеспечить бурно развивающуюся застройку в столице области. Об аналогичных проблемах мы говорили и с мэром Екатеринбурга Аркадием Чернецким. Вместо анекдота: открывая офис в Екатеринбурге, ОАО «МРСК Урала и Волги» хотело повесить светящуюся вывеску в несколько лампочек - удалось это с большими трудностями. А представляете, какими сложными энергоемкими объектами являются строящиеся современные 20-этажные дома, начиненные лифтами, системами кондиционирования и прочим. И каждое крупное здание мы должны надежно обеспечить. Проблема распределения электрической энергии стоит весьма серьезно. - Мы не в состояния обеспечить растущее потребление электроэнергии в силу того, что не можем доставить электричество, вырабатывающееся на станциях: не хватает сетевых развязок. В ближайшее десятилетие сетевые компании должны реализовать заявки от новых потребителей на присоединение к сетям суммарной мощностью, по разным оценкам, от 4000 до 9000 МВт. Кроме больших городов, крупные заявки на подключение поступают от промышленников - металлургов, нефтяников и газовиков. На строительство объектов требуется порядка 75 млрд рублей. Сетевые компании могут инвестировать из собственных средств не более половины этой суммы. Для покрытия дефицита финансирования необходимо привлекать сторонних инвесторов, поэтому нужен механизм, гарантирующий возврат вложенных средств не позднее пяти лет. - При оценке нужно исходить из того, каким мы хотим видеть Урал к этому году. Геополитическим развитием страны заложено, что в регионе производилась огромная часть промышленной продукции, в том числе собственная электроэнергия. И если мы хотим, чтобы Урал оставался локомотивом развития России (а энергия - продукт, пользующийся возрастающим спросом по всей стране), мы должны развивать и производство электроэнергии, и транспортные энергомощности. - Как оцениваются риски 2007 года для энергосистемы и экономики? Сети мегаполисов - Что вы подразумеваете под консолидацией? О том, чтобы к 2007 - 2008 годам подвергнуть риску энергоснабжение, не может быть и речи. Планы глобальные: сохранить лидерство и получить развитие на Ямале, в Челябинске, на других территориях. Задача-минимум -; сохранить тот уровень собственной энергообеспеченности, который был у нас года два-три назад. Амбициозные задачи в связи с этим поставлены и перед энергетиками. К тому же «МРСК Урала и Волги» закончила организационный этап и начинает новый - отраслевой консолидации и развития. - Как вы оцениваете состояние принятого сетевого хозяйства? - МРСК несет ответственность за отраслевую интеграцию региональных сетей: до разделения за них отвечали региональные АО-энерго. Это «кровеносная система» энергетики, здесь нужна единая техническая, информационная, тарифная, кадровая политика. Региональные сети, вошедшие в состав компании, должны отвечать хотя бы минимальному уровню современных требований к энергетикам. Именно с этой точки зрения идет отраслевая интеграция. Не каждый движется куда хочет, а все сети на территории МРСК начинают подтягиваться к стандартам, предъявляемым временем, бизнесом и обществом. Это огромный комплекс технико-экономических мероприятий. По мере их реализации можно будет говорить о том, что на территории округа создается единая сетевая инфраструктура. Устанавливаются единые стандарты руководства компаниями, обеспечения энергобезопасности, строится единая и последовательная тарифная политика. В сложных случаях привлекаем научно-исследовательские институты, компании по межеванию земель, чтобы четко обвести границы энергоучастков. Идет большая полемика с лесными ведомствами: они отводят слишком узкие просеки. И результат этого уже показала Москва: там дерево перекрыло электролинию. Но под каждое дерево поставить часового физически невозможно, да и не сможет он дерево удержать. Температура становится все выше, деревья растут, провода провисают. Нужно соответствовать тем требованиям, которые предъявляет жизнь: необходимы новые государственные стандарты. - По ряду позиций оно нас не устраивает. Мы обнаружили 20 тыс. километров бесхозных сетей, оставшихся от обанкротившихся компаний и самовольно возведенных. Под каждый объект должен быть соответствующий землеотвод, межевание, согласование со всеми службами. Ничего этого не делалось. Теперь мы должны установить собственника, если его нет - выяснить, имеются ли у кого-то претензии к этому комплексу. При отсутствии претензий объект через суд будет обращен в нашу или муниципальную собственность. Быстро все это не сделать, требуются длительный кропотливый труд, огромные силы и средства. Объект Таблица Программа вводов сетевых объектов электроэнергетики в УрФО Начало строительства 2007 г. СрокСтроительство ПС 500кВ Емелино с заходами ВЛ 500 кВ Воткинская ГЭС - Южная Начало строительства ПС 500 кВ Кирпичниково в 2007 г. Строительство ПС 500 кВ Кирпичниково с заходами в ВЛ 500кВ Сургутская ГРЭС 2 - Ильково и с ВЛ 500 кВ Кирпичниково-Сомкино Завершение строительства в 2007 г. Строительство ВЛ 500 кВ Курган-Козырево 2009 г. Строительство ВЛ 500 кВ Северная -БАЗ 2009 г. Установка на ПС БАЗ АТГ 2 500/220 кВ (501 МВА) Начало строительства ПС 500 кВ Кирилловская в 2010 г. Строительство ПС 500 кВ Кирилловская с заходами ВЛ 500 кВ Сургутская ГРЭС 2 - Холмогорская - Кто и что должен делать в мегагородах? Источник: ОАО МРСК Урала и Волги Середина и конец 2006 года - я подчеркиваю: не через пятилетку, а 2006-й, - период реализации первоочередных мероприятий. Реальный срок строительства подстанции, например, составляет шесть месяцев, а не три года, как у нас это любят. Перегружен по энергопотреблению центр Екатеринбурга - мы должны сказать, как и когда разгрузим. Ограничена по теплоснабжению Тюмень - назовем, что и когда следует построить к 2007 году. Это практические и понятные вещи, которые измеряются в рублях, киловатт/часах, гигакалориях. - Очевидное решение вопроса - в череде последовательных действий. Первое: «МРСК Урала и Волги» обязана в 2005 году представить руководителям городов и губернаторам внятный, технически и экономически обоснованный план развития энергоснабжения региона. Они в свою очередь должны максимально быстро проанализировать его (исходя из того, сколько собираются построить жилья, где открыть заводы и т.д.) и сказать, насколько предложения МРСК совпадают с задачами развития городов. Как только мы достигаем консенсуса, план принимается и даются команды регулирующим органам, департаментам: по отводу земли, тарификации, прокладке сетей, получению разрешений на строительство. - Конечно, знаю. Дело с недофинансированием энергетики зашло так далеко, что если не знать, то нужно освобождать место работы. Первое: стало абсолютно ясно, что энергетика сегодня не может развиваться в рамках того тарифа, который действует. Здесь нужно на дискуссиях ставить точку - никакое повышение тарифа не способно обеспечить требуемого развития. Тариф может лишь компенсировать обслуживание уже действующего оборудования. И никаких «добавьте нам денег в тарифе, мы все построим». - Решение проблемы энергообеспечения городов неизбежно потребует создания новых энергомощностей и прокладки сетей. Вы знаете, как обеспечить финансирование? Третье: тарифное регулирование должно позволить энергосистемам привлекать заемные средства и эффективно их использовать. Иными словами, мы должны открыть дорогу для инвестиций в энергетику. Решения и даже опытные площадки уже есть: так, с помощью частных инвестиций развиваются городские мощности в Сургуте. Публичной легализацией нужно придать процессу импульс. Конкретно за этим будет стоять правительственное постановление о гарантиях и возврате инвестиций - федеральным властям приходится создавать механизмы экстренного закачивания денег в энергетику. Для этого в мае 2005 года Минпромэнерго разработало проект постановления правительства «Об определении условий и порядка привлечения инвестиций в создание генерирующих мощностей в целях предотвращения возникновения дефицита электрической мощности». Пока неясно, когда механизм гарантирования инвестиций сможет заработать: документ на согласовании в ведомствах. Но нужно, чтобы это произошло как можно скорее. В Челябинске и Екатеринбурге застройщики говорят: мы готовы, только разрешите. У Екатеринбургской городской сетевой компании на выходе привлечение облигационного займа под конкретные объекты. Бизнес уже нашел решения и ждет отмашки. Необходимы публичные правила, которые полностью соответствуют закону, приемлемы для власти, потребителей и инвесторов. Второе: есть постановление правительства о введении так называемой платы за присоединение. Я, допустим, планирую развивать свой бизнес в регионе. Могу заранее профинансировать создание нужной мне доли энергомощности, потом перепродать ее застройщикам. Это цивилизованный, достаточно эффективный и прозрачный механизм, который используется во всем мире и ряде городов России (в частности, Питере). Федеральное решение о вводе этого механизма есть, к 2006 году появятся аналогичные решения на местных уровнях власти. - Мне кажется, в стране никто не говорит о нецелесообразности передачи объектов генерации в частные руки. Все говорят, что это полезно и перспективно. Идет дискуссия о том, когда, в какие сроки и на каких условиях. Преимущества частных инвестиций очевидны - Нужна ли для этих правил приватизация в энергетике, от которой так упорно открещивается наше правительство? Бизнес интересуют реальные активы, в частности в генерации: они могут стать гарантией под огромные вложения. - Тут лучше меньше, да лучше. Перед правительством стоит выбор: или быстро, или качественно. Найти разумные сроки и процедуры - основная задача властей и энергетиков. Необходимо минимизировать риски, чтобы в краткие сроки без потерь получить ожидаемый позитив. Это касательно генерации. - Не теряет ли энергетика время на этих дискуссиях? Инвестировать - уже сегодня поздно, а завтра будет еще позднее. Армагеддона не допустим - Что нужно сделать для безопасного функционирования энергосистемы УрФО при переходе от 2007-го к 2010-му? У нас имеются достаточно убедительные, эффективные примеры частного владения и в распределительных сетях: Тюменские, Тобольские, Ессентукские городские электросети находятся во владении частных компаний. Это дает простые и очевидные преимущества: бюджет не тратит деньги налогоплательщиков на обслуживание энергетики, что позволяет городу решать иные важные задачи. Второе - должны быть кардинально решены вопросы энерго-снабжения наиболее интенсивно развивающихся энергорайонов: дефицит электросетевых мощностей в Сургутском Тюменской энергосистемы, Восточном и Первоуральском - Свердловской, ослаблена электрическая схема в Серово-Богословском энергорайоне там же. И по этому направлению задача заключается не в том, чтобы к 2010 году доложить: ничего страшного не случилось. Нужно ответить, как, в каких параметрах эти города будут развиваться. Это мощные инфраструктурные проекты, которые могут служить либо двигателем, либо сдерживающим фактором развития региона. - Можно точно сказать - «армагеддона» не допустим. Должна совершиться череда событий в двух направлениях. Во-первых, к 2010 году в регионах УрФО должен быть произведен пуск новых высокотехнологичных производственных мощностей для выработки электроэнергии. Площадки известны. Все дальнейшее зависит от условий, какие будут созданы для привлечения инвестиций, а также тарифов, платы за подключение и так далее. Для компенсации роста потребления РАО «ЕЭС России» продолжает строительство и ввод мощностей на действующих электростанциях. В 2003-м на Нижневартовской ГРЭС введен блок 2 на 800 МВт. В 2004-м на Тюменской ТЭЦ-1 в опытно-промышленную эксплуатацию запущен головной образец парогазового энергоблока мощностью 220 МВт. Возобновлено строительство нового блока 2 180 МВт Челябинской ТЭЦ-3, рассматривается сооружение другого генерирующего оборудования суммарной мощностью до 1500 МВт. Совместно с концерном «Росэнергоатом» проработана схема выдачи мощности строящегося блока БН-800 на Белоярской АЭС. Сроки ввода новых объектов должны быть определены совместным решением администрации регионов, инвесторов и энергетиков. Полностью должна реконструироваться Курганская ТЭЦ. Это одно направление, и оно уже реализуется. - Насколько я понимаю, вертикаль власти. «МРСК Урала и Волги» отвечает за надежную и безаварийную доставку и распределение электроэнергии по потребителям. Но энергобезопасность обеспечивают также те, кто вырабатывают электроэнергию и охраняют линии электропередачи; диспетчерские службы обязаны грамотно отслеживать режимы потребления; потребители не должны создавать неправильной эксплуатацией объектов угрозу для других. Это очень длинный перечень: в нем и ФСБ, и МВД, и транспортники, и связисты. - Реформа разделила электроэнергетику на зоны ответственности: в ведении одних - генерация, других - транспорт энергии, третьих - сервис. Не ясно только, кто теперь в УрФО главный ответчик за энергобезопасность? Главная страница / Тенденции |