|
|
  |
Главная страница / Промышленное строительство Без лишних словПермское оборудование уже в течение двух лет успешно используется в Прибалтике. А продукцию прибалтов - резиновую крошку - покупают в том числе москвичи: используют при строительстве износостойких дорожных покрытий. В Перми технология до сих пор востребована не была, работало только небольшое опытное производство самого «Астора». Летом пермская компания «Экоинвест» откроет первый в Прикамье завод переработки отработанных автомобильных покрышек. Оборудование и технологию для производства создали специалисты местной компании «Астор». Завод «Экоинвест» способен переработать 6 -7 тыс. тонн покрышек в год. В Пермском крае их ежегодно уходит в утиль, по разным оценкам, от 20 до 30 тыс. тонн (регион занимает 12-е место в РФ по объемам выработки бытовых и промышленных отходов). Соответственно, для очистки от этого вида бытовых отходов ему требуется, по крайней мере, еще три подобных производства. Строительство двух начнется в ближайшее время. «На Западе “мусорный” бизнес давно стал прибыльным, а наши бизнесмены только сейчас стали обращать внимание на эту нишу. Как правило, экологическое производство требует серьезных вложений и долго окупается», - комментирует ситуацию координатор программ Уральского экологического союза, эксперт экономической комиссии ООН Ольга Подосенова. Есть все…Из тонны вторсырья получается около 700 кг резиновой крошки. Как утверждает руководство завода «Экоинвест», качественные показатели этого продукта выше, чем у каучукового сырья, а стоимость в несколько раз меньше. Крошку можно использовать для производства резиновых изделий, дорожных покрытий, изоляционных материалов. …кроме шинПроблема в другом: сложно найти сырье. Парадокс: ежегодно в утиль уходит огромное количество шин, а перерабатывать нечего. Дело в том, что их не спешат сдавать на переработку: утилизация шины стоит 50 - 70 рублей (для сравнения, новая шина для легкового автомобиля стоит 2 - 3 тыс. рублей). Поэтому предприятия предпочитают просто выбрасывать шины, нарушая этим региональное законодательство: оно прямо запрещает складирование отходов, которые могут быть переработаны. Однако отпугивают от «экологического бизнеса» вовсе не денежные вопросы. Финансовый директор «Экоинвеста» Татьяна Васильева считает, что инвестиции (около 110 млн рублей) удастся вернуть через 3 - 5 лет. С реализацией продукции нового завода проблем не будет. Широкая сфера использования крошки обеспечит заводу интерес покупателей. «При полной загрузке производственной линии предприятие прибыльно. Продукция востребована, нам уже звонят не только из Перми, но и из Челябинска, Москвы, предлагают заключить договоры на поставку». Старший государственный инспектор Пермского края по охране окружающей среды Ольга Куркина считает, что «предприниматели не спешат сдавать шины потому, что это им не выгодно. Штраф, налагаемый на частного предпринимателя в случае ненадлежащего обращения с промышленными отходами, - 5 тыс. рублей. Заплатить за утилизацию надо столько же плюс транспортные затраты. Естественно, многие предпочитают штраф. Для воспитания сознательности промышленников необходимо построить сеть сборных пунктов, которые сократят расходы на транспортировку. А в этом деле должны сотрудничать государство и бизнес». «Отчеты об утилизации промышленных отходов сдаются ежегодно, но, как правило, проверяют их очень формально, - рассказывает Татьяна Васильева, - необходимо ужесточить контроль за этим процессом. Кроме того, нужно ограничить выдачу лицензий на сбор и транспортировку отходов. Сегодня в Прикамье действуют около двух десятков организаций, имеющих такие лицензии. Они забирают автомобильные покрышки дешевле фиксированного тарифа на утилизацию, и не перерабатывают их, а просто складируют. Мы же не можем снизить цену: тогда придется нарушать закон и работать себе в убыток». Предприниматели доросли до того, чтобы заняться сложным экологическим производством и сделать его окупаемым. Конечно, подключить механизмы частно-государственного партнерства к этому процессу логично (вопросы экологии касаются всех), но бизнесмены готовы сделать все сами. От властных структур требуется минимум: исполнять прямые обязанности, а именно контролировать соблюдение законов, касающихся экологии. Попытки наладить такое сотрудничество есть. В апреле правительство региона объявило конкурс на право организации пунктов сбора промышленных отходов. На момент подведения итогов (8 мая) подано две заявки, одна из которых не принята изза неправильного заполнения. С победителем будет заключен государственный контракт. - Откуда появилось рок-движение в Свердловске? Владимир Шахрин А потом, уже в 80-х, мы с Бегуновым услышали первые записи «Аквариума» и «Зоопарка». Да, какие-то произведения Науменко были навеяны Луридо, кое-где в песнях Гребенщикова можно было заметить стилистку Боба Дилана и Джимми Моррисона, но в любом случае для российского уха появилось нечто необычное, был открыт новый язык. Майк Науменко стал для меня таким дешифратором. Как машина Enigma: трррр! - и ты понимаешь, вот как, оказывается, можно. В том, что касается смысловой нагрузки, мы поняли, каким языком это надо делать. Если же говорить о музыкальной стороне дела, то вскоре в Свердловске зазвучали группы «Урфин Джюс» и «Трек», и их планка была очень высока. Это, конечно, был подарок для тех, кто шел следом. - Мне трудно сказать, потому что я не стоял у его истоков и не был первым рокером. Но я точно знаю, что в конце 60-х годов в местных ресторанах уже играли Джимми Хендрикса, Сантану - достаточно сложную и по тем временам самую продвинутую музыку. Помню, когда мы всем ансамблем поступили в свердловский архитектурно-строительный техникум, то в первый же танцевальный вечер вышли играть. За нами выступила другая местная группа, и они отработали на три порядка лучше, у них был абсолютно убойный репертуар из западных шлягеров. Мы поняли: не можешь писать своих хороших песен, не мучай публику - играй чужие. Но, видимо, из-за лени нашей, разгильдяйства, мы не «снимали» песни нота в ноту, так ковался некий собственный стиль. - Как возник рок-клуб? Еще один важный момент - общий культурный фон, которым отличался Свердловск от других городов. Волна эвакуированных из Москвы и Питера - музейные и театральные работники, целые художественные и творческие организации, библиотеки - сделали свое дело. Я помню, как однажды нас попросили очистить университетский чердак от книг. И я сморю: почти на каждой книге стоит печать Царскосельского лицея. Это даже понять трудно: вдруг у тебя в руках оказываются книги, которые читали декабристы - друзья Пушкина! Энергетику, которую я в тот момент почувствовал, не передать словами… И еще один момент - наследие. Ведь Екатеринбург строили люди начитанные, хорошо образованные. Заводской мастер, железнодорожник - это, по сути, была рабочая интеллигенция. Мне нравится, например, Пермь, но я понимаю, что это город изначально купеческий, там река, вдоль которой люди торговали. Конечно, у Перми совершенно другой дух. - Вы имеете в виду социальный смысл времени? - Звезды правильно встали. Появился физик-теоретик Коля Грахов, которому вдруг все это стало интересно. Он, имея блестящий аналитический ум, смог выстроить грамотные схемы и пробить их во всех этих совковых лабиринтах: можно, нельзя и т.д. Ни один музыкант этого бы не сделал. А еще были ребята из архитектурного института, которые сразу вышли на хороший уровень организации фестивалей. В 1986 году я понял, что такое шоу, что мы должны быть всегда в форме рядом с «Наутилусом», «Апрельским маршем», Настей Полевой, потом - «Агатой Кристи». Итак, если обобщать, то свердловский рок - явление абсолютно уникальное, ему, повторюсь, помогали звезды на небосклоне. Ну и фактор времени нельзя не отметить: тогда это могло быть, сейчас - нет. - А сейчас? - Видимо, да. Ведь сейчас не заставить людей сходить на концерт только потому, что мы честные, неподкупные, не попса, не такие, как все. Люди скажут: ну и что, что не попса, а что вы реально умеете? Покажите, где у вас песни-то? А тогда стадионы были заполнены не только поклонниками рок-музыки: люди шли смотреть на нас как на некую диковинку. Да, перестройка, социальный протест - все это было, но был в той волне и элемент ярмарочности: «Рок-музыканты! Русские! Пойдем, поглядим!». - Вы прослушиваете песни молодых музыкантов. Как они вам? - Сейчас есть проблемы, которые касаются бизнеса. Наверное, этим должен заниматься антимонопольный комитет. В стране есть пять продюсерских компаний, у которых в руках все рычаги влияния на СМИ, они заполнили эфир только своими артистами, теми, кто несет деньги им в кассу. То есть не жанрами даже, а именно артистами. Возьмем «Фабрику звезд» - да, телешоу, людям, наверное, интересно. Но все 24 часа показывают только «фабрикантов». Молодым неизвестным музыкантам просто не пробиться сквозь этот частокол. Конечно, личность не спрятать: Земфира, «Мумий тролль» - не за год, так за три они бы пробились. «Сансара», «Смысловые галлюцинации» - пусть медленно, но их песни находят путь к широкому слушателю… - В чем, по-вашему, заключается задача художника? - Из всех демозаписей, что мне дают послушать, 99,9% не трогают меня совершенно. Я бываю на фестивалях, где выступают молодые исполнители: да, вроде хорошо играют, но это не то, от чего у меня съехала бы тюбетейка. Когда я первый раз послушал того же Науменко, «Аквариум», помню, у меня мурашки по коже побежали, волосы дыбом встали. Без этого, как ни назови - свердловский, питерский, самарский рок, - я вижу, что это просто лейбак, который срезан с какой-то вещи и пришит на что попало… Хотя, когда я впервые услышал песню «Уголь» группы «Сансара», песню «Между мной и тобой 40 тысяч километров» Чичериной - мурашки появились. Идея-то офигенная! Стоят люди спиной друг к другу, а между ними расстояние длиной с окружность земного шара. Недавно попалась московская рэповая группа Вig Вlаск Вооts. На второй-третьей композиции я поймал себя на мысли, что меня, черт побери, трогает! Я им потом письмо черканул: «Пишет вам человек из ансамбля старинной музыки…». - Недавно вы в числе других известных музыкантов встречались с заместителем главы администрации Владиславом Сурковым… - Думаю, любой творческий человек должен прививать людям вкус к свободе, к раскрепощению, к индивидуальности. Недавно в Москве я сходил на экспозицию работ Шагала. Что-то меня зацепило, что-то нет. Но я понял, что все эти работы - и хорошие, и не очень - находятся здесь, потому что на каждой написано - «Шагал». (А вот наш свердловский старик Букашкин порой интереснее писал. Но ему просто не повезло…). Наткнешься на какую-то работу и чувствуешь: да, это гениально во всем - в композиции, в красках, в энергетике. А рядом висит не очень интересная картинка, но ты знаешь, что потом из нее будет вырастать что-то действительно стоящее… Потому что это творческий путь, и автор - обычный живой человек: однажды у него хорошо получилось, а потом не очень. Но в любом случае это индивидуальность. И задача творческого человека - научить остальных чувствовать, ценить ее: индивидуальность других и свою собственную тоже. Творческий человек должен уметь увидеть то, что другие не видят. Как-то я очень хорошее определение прочитал, мне стало наконец понятно, что такое талант и гениальность: талантливый человек - тот, кто попадает в цель, в которую никто не может попасть, а гениальный - тот, кто попадает в цель, которой никто даже не видит. - Понятно, почему образованный человек Сурков обеспокоен засильем низкопробной музыки. Но почему этим озабочен кремлевский чиновник Сурков? Нет ли в этом какой социально-политической составляющей? - Это была абсолютно частная встреча. Она проходила в кафе при гостинице. Никто ни на кого не давил, все было очень достойно. Но разговор получился немножко бестолковый, потому что мы ведь все очень разные, нет такой организации - «русский рок». У всех свои представления о том, что хорошо, что плохо. В том числе и в отношении этой встречи. Приятно было видеть, что Сурков человек более чем вменяемый, молодой, хорошо образованный. По каким-то его репликам я понял, что он интересуется живописью, читает правильную литературу. Честно говоря, я не очень понял смысл этой встречи, потому что многие проблемы, которые мы обсуждали, и так очевидны. «Быстро не получится с пиратством бороться, - услышали мы, - но вы не думайте, что вы одни с ним боретесь - нас американцы через день пинают. Но пока нет эффективных способов одним махом покончить с этой проблемой». Мы говорили о той же проблеме монополии на эфир, о том, что наши дети не слышат джазовой музыки, современных американских, европейских групп, что вкус молодых людей разрушают взрослые дядьки, имеющие доступ к психотропному оружию - телевидению. Сурков все понимает, и это было приятно отметить. Думаю, нет никакого криминала в том, что музыканты вступают в разговор с влиятельными людьми. Но дальше этого разговора дело не пошло: поговорили - разошлись. Я не считаю, что есть какой-то кремлевский заговор, мол, давайте направим рок-музыку в нужное нам направление. Мудрый Борис Борисович (Гребенщиков. - Ред .) сказал после: «Вы что, не знаете, как в нашей стране нас могут заставить делать то, что мы не хотим?». - Недавно я был на записи телепередачи, посвященной пионерии. И там одна дама из РКРП кричала: «Десятки тысяч пионеров-героев во время войны совершали подвиги и погибли…». Я говорю: «Подождите, это были подростки-герои, неравнодушные, смелые, отчаянные, совершали подвиги. Но они не могли быть не пионерами, потому что тогда все были пионеры»… Думаю, и Сурков проявляет интерес к проблемам эстетического вкуса наших граждан просто как хорошо образованный молодой человек, а не как кремлевский чиновник, хотя он, наверное, может повлиять на ситуацию как никто другой. Как все-таки нам хочется, чтоб были какие-то заговоры, чтоб мы сидели на кухне и подмигивали друг другу: «Понимаешь?». «Понимаю». Да в Кремле своих дел по горло, чтоб заговор с рок-музыкантами строить, им нефть делить надо. В любой момент тебя могут остановить на улице для проверки документов, а потом из твоего же кармана достанут пакетик с героином. Потом тебя закрывают на три дня с урками: «Он враг народа! Обработайте!». Конечно, в Кремле есть люди жесткие, которые все эти меры воздействия знают. Поэтому думать, что там плетут хитроумную интригу… Под моросящим дождем стоит пацан лет пятнадцати. На его пальцах наколки, во рту - сигара. Он вышел из колонии за месяц до бунта, поэтому знает обо всем, что там происходило накануне ЧП. Честно говоря, я не думал, что он придет на встречу: если вычислят и накажут - мало не покажется. Сразу договариваемся не называть имя и статью, по которой он был осужден. Кировградская воспитательная колония после событий 16 октября расформирована… Бьют потому что!- Что значит «настраивают»? Спрашиваю: «Не боишься?». «Я-то ладно, а вот тех, кого сейчас развезли по СИЗО Екатеринбурга и Нижнего Тагила, наверняка настраивают на правильные ответы комиссиям, которые будут проводить расследование», - отвечает собеседник. - И часто в колонии бьют воспитанников? - Бьют. - За что наказывают? - Ну да. Тех, кто послабее, - бьют меньше, у кого здоровье получше, - пока сознание не потеряют. Если огрызаются - сажают на хлеб и воду в ДИЗО (дисциплинарный изолятор. - Ред.) - подвал с крысами. - А оскорбления в ваш адрес были? - Хотя бы за то, что лычку (нашивка с именем воспитанника) вовремя не пришил. Если недостаточно быстро отряд построился или кто-то «настучит», что ты порядками недоволен. - Твои слова расходятся с официальной информацией: колония до последнего времени считалась образцовой. Сюда приезжали комиссии, в том числе европейские… - Постоянно: угрожали, обзывали женскими именами, грозились «опустить». - А вообще плохо кормят? - За день до их приезда в ВК наводили порядок: кормили лучше, обращались тоже. Мы старались на глаза комиссии не попадаться: кто в школе, кто в ПТУ, кто на ремонтных работах. - У тебя есть своя версия событий, произошедших в колонии в ночь на 17 октября? - Набросают в котлы всякой ерунды, а ты ешь это непонятное варево. Одна надежда на посылки, но оттуда охрана может вытащить все что захочет. Тебя потом родители спрашивают: «А ты это получил?». Нет, не получил. Пожалуешься - прилетит от дежурных или на свиданку не отпустят. - Ну а к воспитателю подойти не пробовали, все объяснить, попросить о помощи? - Вы поймите: про побег и про то, что ребята лака нанюхались, - это все «гон», чтобы скрыть, что реально в колонии происходит. Там ведь и в августе то же было, но замяли тогда. Никто не узнал. А куда нам бежать? Там много «первоходов», первый срок мотают, - им зачем бежать? Да и «второходам» смысла нет: поймают и вернут. Беспорядки - это потому что издеваются, унижают, потому что нас всерьез не воспринимают, бьют потому что! А как нам еще о себе заявить? - Еще была версия, что это все организовал 19-летний воспитанник, которого собирались перевести во взрослую колонию? - Да у нас воспитатель появлялся в лучшем случае раз в две недели. В моем бывшем отряде его вообще до ноября не будет. Никто там с нами не занимался. - Ну за кем-то же пошли, кто-то организовал. Значит, есть в колонии авторитеты, которые могут спланировать бунт? - Это вы про Бакланова? Так его оставили до 21 года в ВК. Так что это не причина вовсе была людей на бунт поднимать. - Акция справедливости, возможность заявить о себе - это все понятно. Но зачем человека убивать? - Авторитетов нет. Все равны. И если там все одновременно встали, выломали прутья и пошли - значит, их всех унижали и били. И присоединились к ним те, кто больше всего страдал от надругательств, пыток этих. - Как ты думаешь, как эта история закончится? - Так там и двух воспитанников убили. А убили дежурного, потому что вел себя неправильно. И наверняка пытался остановить их ругательствами только, кого-нибудь ударил. Ведь женщин не тронули, которые охраняли колонию. Там свои понятия есть. …Читатель может сказать, что это мнение лишь одного воспитанника. Но и он имеет право быть услышанным на фоне версий ЧП, озвученных официальными лицами. А вариаций произошедшего было очень много, особенно в первые часы после беспорядков: от побега большого числа заключенных колонии в Кировград до внутренних разборок между отрядами. Что же произошло на самом деле? - Как всегда, обвинят воспитанников и все по-старому будет… Хроника неповиновения Беспорядки в Кировградской колонии начались поздно вечером 16 октября. Более 30 воспитанников одного из отрядов, вооружившись прутьями от кроватей и камнями, взяли в заложники пятерых сотрудников колонии. Затем к малолетним заключенным присоединились еще несколько десятков подростков, и неуправляемая толпа двинулась к основному ограждению. По дороге к воротам они забили оперативного дежурного офицера регионального ГУФСИН Анатолия Завьялова, который позже скончался в больнице. Всего в бунте принимали участие до 200 человек (в колонии было около 500 осужденных). - Заключенные выкрикивали в адрес часовых угрозы: «Сейчас мы с вами разберемся и сотворим то-то и то-то». А на одном посту стояла 22-летняя девушка, на втором - 24-летняя. После того, как заключенные убедились, что стрельба ведется боевыми патронами, они развернулись, - рассказывает глава ФСИН Юрий Калинин. Усмирять заключенных пришлось несколько часов. При попытке бунтующих прорваться к выходу сотрудники колонии открыли огонь. Когда охранники начали стрелять, в толпе кто-то крикнул, что патроны у них холостые, и они не посмеют стрелять на поражение. Около 50 человек пошли на штурм основного ограждения и разобрали около трех метров забора. И когда они ринулись в пролом, был открыт огонь на поражение. От огнестрельных ранений пострадали около 20 воспитанников, двое погибли - Константин Слепухин и Олег Брагин. В спешке всех обитателей колонии погрузили в спецтранспорт и доставили в следственные изоляторы Кировграда, Екатеринбурга и Нижнего Тагила. Двадцать человек не обнаружили. Так возникли слухи о том, что заключенные вырвались на волю. Кировград был оцеплен милицией, жители получили предупреждения о возможных угрозах. (Правда, и следов побега не нашли, а позже выяснилось, что воспитанники прятались в колонии в пределах огражденной зоны.) После нападения на караул бунтующие подожгли здание штаба и дежурной части, школу и жилые помещения. Ночью к колонии подъехали милицейские машины, спецназ ГУФСИН, бронетранспортер и пожарные автомобили. Спецназовцы дубинками стали теснить заключенных и загнали их в спальные бараки. Четырехчасовые волнения были подавлены. - Никакого побега не было, был инцидент между группами осужденных, и на его основе разгорелся бунт. У одного из заключенных, который состоит в секции дисциплины и порядка (СДП, ее члены наделены администрацией полномочиями по поддержанию порядка в колонии), пропал сотовый телефон. В ходе его поиска члены СДП избили весь отряд. Те, кто вышел из колонии буквально перед ЧП, говорили, что в лагере начали договариваться о мести этим, как они говорят, «красным активистам». И ночью воспитанники пошли их бить. В конфликт вмешались охранники, тогда бунтари начали отступать к запретной зоне, а часовые на вышках открыли по ним огонь. У правозащитников есть своя версия. Руководитель общественной организации «Правовая основа» Алексей Соколов: Расследование поручено комиссии Минюста во главе с директором департамента министерства Юрием Яковлевым: она направлена в Свердловскую область по личному указанию министра юстиции Владимира Устинова. На место происшествия в срочном порядке выехали прокурор Свердловской области Юрий Пономарев и глава ФСИН Юрий Калинин. По фактам беспорядков возбуждено уголовное дело по статьям УК РФ «Убийство», «Захват заложников», «Массовые беспорядки» и «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа». Точку поставил Юрий Калинин. По его словам, поводом для бунта стал перевод лидера группы подростков Александра Бакланова во «взрослую» зону. В колонии остались его друзья, которые организовали беспорядки. Руководство ВК начало переговоры с зачинщиками, они утихомирились и вернулись в отряды. Однако к этому моменту уже был разрушен склад с лакокрасочными материалами, и другая группа подростков, нанюхавшись химии, начала крушить все на своем пути. Нашли виноватых Основным источником информации о ЧП в колонии были региональное и федеральное управления службы исполнения наказаний. Версии этого ведомства о причинах беспорядков периодически менялись. В частности, начальник ГУФСИН по Свердловской области генерал-майор Николай Ткачев предполагал, что бунт начался после просмотра сериала «Плотина», который идет по одному из центральных телеканалов: «Подростки один в один повторили бунт, который увидели по телевизору». Позже из ФСИН РФ вышла версия о спланированном и тщательно подготовленном побеге. По мнению главы ФСИН, участившиеся инциденты связаны с изменением состава заключенных: все больше в наши тюрьмы попадают за тяжкие преступления. Среди зачинщиков кировградского бунта только один воспитанник с «легкой» статьей, все остальные осуждены за убийства, изнасилования, нанесение тяжких телесных повреждений, рэкет. - Конечно, те, кто переводил Бакланова в СИЗО, должны были просчитать результат таких действий. Нужно было понимать, к чему приведет потеря лидера в колонии для несовершеннолетних. У подростков все иначе, нежели во взрослых зонах: другие понятия о дружбе, чести, порядках. Однако руководство этого не учло, - говорит Калинин. - В первых рядах бунтовщиков находились старшие воспитанники, осужденные за тяжкие преступления. Там таких большинство. Этот контингент достаточно специфичный, его трудно контролировать. Зампред комитета Госдумы по безопасности Михаил Гришанков солидарен с мнением ФСИН: Без права на справедливостьМы привыкли говорить: «Они трудновоспитуемы». А если их вообще не воспитывают? Никто не внушает им, какими они должны быть, чтобы стать полноценными членами общества. По словам уполномоченного по правам человека в РФ Владимира Лукина, основное в этой колонии - наказание. Но главным персонажем должен быть воспитатель, а не надзиратель. Похоже, что в Кировграде такого понимания не было. По мнению члена попечительского совета Кировградской ВК депутата Госдумы Евгения Ройзмана, бунты в этой колонии случались и раньше. Когда-то она была деревянной, и ее регулярно сжигали. Это самая большая детская колония в России, здесь содержатся очень трудные дети. ЧП готово вспыхнуть в любой момент. Изменить ситуацию можно, лишь усилив опеку. По мнению Юрия Калинина, недостаточное внимание к воспитанникам объясняется дефицитом кадров и низкой заработной платой в пенитенциарной системе: «Довольствие сотрудников колоний недостаточное. В связи с этим многие уходят. Например, в Кировграде многие воспитатели ушли работать на местный меткомбинат. Персонал собираем из близлежащих сел. В колонии работает всего 15% воспитателей с высшим образованием». 4 августа этого года беспорядки в этой ВК уже фиксировались. Тогда около 40 воспитанников двух отрядов самовольно покинули помещения. Поводом для их действий послужил конфликт с одним из сотрудников колонии: он нецензурно высказался в отношении нескольких заключенных. Ясно, что раздражение зрело, причем не один год. Администрации ИК поступали сигналы, что внутри исправительного учреждения что-то готовится, однако руководство никак не реагировало. - Мы не можем справиться с криминальными законами, существующими в России, потому что победить их можно только в том случае, когда некриминальные законы, практика и сообщество станут привлекательнее. Пока этого не происходит. Мы только разрабатываем программы работы с молодежью, а криминалитет их уже давно разработал. Многие бунты случаются из-за криминального давления сообщества, которое находится на свободе. Бунты координируются взрослыми авторитетами. А глупая романтика подростков толкает их на преступления. Нет кадров - это одно, но когда воспитание подменяется унижением и избиениями - совсем другое. Пора пересматривать методы воздействия. Калинин подчеркивает: В детских колониях осужденные еще более чувствительны к несправедливостям со стороны сотрудников. «Так что очень вероятно, что причиной октябрьского бунта могла послужить нерешенная проблема между администрацией ФГУ ВК-2 и воспитанниками», - считает глава Движения за права человека Лев Пономарев. - Возрождаемая практика массового давления на заключенных грозит серией бунтов, - считает директор Центра содействия реформе уголовного правосудия Валерий Абрамкин. - Этот процесс идет уже три года, с 2004-го, когда прошла первая акция в Питере. Вначале акции носили мирный характер: люди резали себе вены и так далее. Но с прошлого года в ход пошли насильственные действия - захват заложников, захват оружия. Однако выводы руководство ФСИН до сих пор не сделало. Алексей Соколов уверен, что «никаких последствий для администрации колонии ЧП иметь не будет. Обвинят во всем тех же осужденных пацанов». Неоптимистичный эпилог. Какие последствия будет иметь этот бунт? Хотелось бы верить, что ответственными за беспорядки признают не только малолетних заключенных, но и сотрудников колонии, если они своим поведением способствовали жестким протестам осужденных. Но это наши представления о справедливости. Пока ФСИН заявил о правомерности использования огнестрельного оружия и поощрил путевками в санаторий четверых сотрудников кировградской колонии, отличившихся при подавлении массовых беспорядков. И это на фоне высказывания губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя о том, что «работники ГУФСИН по Свердловской области во время ЧП себя не показали». Схема: Беспорядки в местах заключения в Свердловской области за последние два года Дополнительные материалы: : Константин Зубов Воспитание по остаточному принципу Владимир Лукин - Я вижу три основные причины случившегося в Кировградской ВК. В принципе мы можем их наблюдать во всех колониях РФ. Во-первых, воспитательная колония зачастую превращается в обычную тюрьму, где у подростка вырабатывают ощущение, понимание, что ты уже криминал, преступник и обратного пути нет. От обычных зэков ты отличаешься только возрастом. Периодичные инциденты в этом учреждении говорят только об одном - воспитательная сторона либо отсутствовала, либо находилась в зачаточном состоянии. Есть свидетельства, что заключенных били и оскорбляли. Беспорядки в колонии стали следствием отсутствия системы воспитания, считает уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин В-третьих, имеет место неурегулированность системы перехода заключенных из подростковых колоний во взрослые. У несовершеннолетних складывается своя иерархия, отношения, естественно, им неохота уходить во взрослую зону, поэтому они сплачивают вокруг себя людей. Нужно смотреть, кого и как переводить. Во-вторых, незанятость ребят. По моим данным, в колонии учились не более 17% заключенных, работали единицы. Остальные ничего не делали. А надо понимать, что содержатся там подростки с буйным нравом. Татьяна Мерзлякова (уполномоченный по правам человека в Свердловской области. - Ред.) говорит, что их развлекают, цыганский хор уже охрип им песни петь. Но это же не воспитательный процесс. Есть у меня несколько вопросов и по применению оружия. Я не сторонник сюсюкаться с заключенными. Они преступники. Но неужели между переговорами и применением оружия на поражение не существует гаммы средств? Водометы, резиновые пули в конце концов. Это называется «мягкая сила». Именно так разгоняют бунты на Западе. Наконец, отсутствие мониторинга настроений заключенных, как внутри колонии (с помощью сотрудников), так и снаружи (с помощью общественных организаций). В Госдуме вот уже четыре года лежит законопроект об общественном контроле мест заключения, но никаких подвижек в его принятии нет. Остановить беспредел в исправительных учреждениях можно только с помощью общественного контроля. Если система исполнения наказаний останется закрытой, нас ждут новые бунты, убежден руководитель общественной организации «Архив “Отписка”» правозащитник Александр Ливчак Беспредельная несвобода Александр Ливчак - Прежде всего он характеризует состояние общества в целом. Проблема одна - отсутствие общественного контроля над действиями госорганов. Президент думает, что он строит вертикаль власти. На самом деле он строит стенку между обществом и властью, монолит без отдушин и клапанов. И давление растет. По числу самоубийств мы уже вышли на второе место в мире, по употреблению стеклоочистителя - наверное, на первое. - Характеризует ли бунт в Кировградской колонии состояние нашей пенитенциарной системы? Сегодня ситуация такова: любого человека могут взять, посадить и заставить в чем угодно сознаться. Например, в колонии № 2 (ИК-2, Екатеринбург) около года работало помещение, функционирующее в режиме следственного изолятора (ПФРСИ). Когда человека туда сажали, он мигом отказывался от ранее данных показаний, от адвоката и начинал писать явки с повинной. Это было массовое явление. Объяснение напрашивалось только одно - там пытают. Из ПФРСИ потоком шли жалобы. Но в аппарате уполномоченного по правам человека Свердловской области на них отвечали отписками: мы вашу жалобу направили тем на кого вы жаловались, они сказали, что вас не били. От такой безысходности человек может и на стенку полезть, и на проволоку, и под пули. Есть корпорация силовиков: прокуратура, Минюст, МВД, госнаркоконтроль. Они считают себя элитой общества. А мы все, как написал в открытом письме господин Черкесов (глава Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. - Ред.), висим на этом чекистском крюке. На самом деле они висят на крючках друг у друга: у них есть свои источники информации и взаимный компромат. В среде силовиков создан порочный круг. - Почему администрации исправительных учреждений не могут предупредить бунты? У кировградской истории корень тот же: это ребятишки из неблагополучных семей, которые поняли, что им в жизни ничего не светит, для них плевое дело броситься на автоматы. Я думаю, что такие взрывы будут происходить не только в колониях, но и на улице. К этому нас толкает существующая система. - Какие варианты решения проблемы вам видятся? - Я не уверен, что они знают настроения заключенных. Сотрудники тюрем в основном заняты собственным бизнесом. У них есть право представлять к условно-досрочному освобождению, и с его помощью родственниками заключенных крутят как угодно. Показательна история с бывшим сотрудником ФСБ Михаилом Трепашкиным. Сначала его освободили условно-досрочно за хорошее поведение, а потом опять посадили и начали ужесточать ему условия пребывания в колонии, мотивируя тем, что он себя плохо ведет, ругает матом охранников. Все в руках администрации. Кроме того, в пенитенциарных заведениях есть различные производства. А в глухих местах начальник колонии - вообще хозяин территории. - У вас есть конкретные примеры? - Нужен общественный контроль. В тюрьмы должны пускать родителей, родственников, правозащитников и, конечно, прессу. Сейчас журналистам показывают образцово-показательные «потемкинские деревни». А нам по жалобе прийти и выяснить, что же на самом деле происходит, просто невозможно. Вот и получается, что даже в не самых плохих исправительных учреждениях - беспредел. - Много ли вам поступает жалоб от заключенных? - Есть. В колонии № 2 Екатеринбурга, которой гордится наша система исполнения наказаний (там свой театр, колледж, филиал университета и даже живой крокодил), в 2002 году погиб заключенный Сергей Лобода. Его жене сказали, что он умер от инфаркта миокарда. Она смогла пробиться в морг и увидела, что тело все в синяках. Четыре раза прокуратура отказывала ей в возбуждении уголовного дела. Сначала в их документах ни слова не было о телесных повреждениях у погибшего. Потом с помощью правозащитников жена все-таки добилась осуждения виновных, правда, им дали символические сроки - по полгода колонии-поселения. Причем объяснение применения силы было такое: заключенный напал на трех офицеров, и они защищались. Как мог больной, изможденный человек, закованный по рукам и ногам напасть на вооруженную охрану, представить сложно… Это исключительный случай: жена добилась проведения расследования. А сколько таких историй проходит незамеченными? Про пытки и убийства в тюрьмах и милиции мы узнаем только тогда, когда им не удалось спрятать труп. Зона влияния Урал не обделен вниманием иностранных компаний: конференции, форумы и семинары с участием представителей бизнеса других стран здесь проводятся регулярно. К сожалению, нередко они превращаются в банальные протокольные тусовки: высокопоставленные чиновники отчитываются о высоких темпах привлечения инвестиций в регион, российские предприниматели сетуют на плохой инвестиционный климат, иностранные инвесторы осторожно намекают на трудности и высокие риски. Вконце апреля в Екатеринбурге прошел форум «Прямые инвестиции в уральский бизнес». Вот лишь несколько успешных историй работы западных фондов прямых инвестиций (ФПИ) на Урале, озвученных на нем. В 1997 году международная компания Baring Vostok Capital Partners приобрела пакеты акций региональных кондитерских фирм « Конфи» (Екатеринбург), « Волжанка (Ульяновск), „ Заря“ (Казань). Через четыре года на базе этих предприятий образован один из крупнейших в России кондитерских концернов „ СладКо“. Через семь лет фонд, поняв, что рыночная капитализация созданной компании выросла достаточно, продал свою долю „СладКо“ стратегическому инвестору - норвежскому концерну Orcla. Аналогично строит инвестиционные отношения фонд Eagle Venture Partners. В прошлом году принадлежащий Eagle пакет акций челябинской промышленной группы „Метран“ продан стратегическому инвестору - компании Emerson. В 2000 году Eagle Venture Partners стал миноритарным акционером парфюмерного концерна „Калина“: сейчас постепенно выходит из бизнеса и этой компании. Чтобы еще больше увеличить число успешных историй, найти предприятия, готовые на время принять в число акционеров иностранный фонд, ведущие управляющие компании ФПИ, присутствующие в России, впервые собрались на форум на Урале. „Нам важно понять, какие отрасли здесь приоритетны, какие барьеры существуют в коммуникациях с фондами прямых инвестиций“, - определил задачи директор по внешним связям Baring Vostok Capital Pаrtners Станислав Федулов. - Можно поговорить о политических рисках, федеральном законодательстве, инвестиционном климате. На душе легче, может, и станет, но денег не прибавится. Другое дело - собственный бизнес. Его успех зависит от того, какие усилия прикладывают сами предприниматели. Мы можем изменить инвестиционный климат? Вряд ли. Потому что инвестиционный климат - это нечто такое, что мы не создаем по плану. Можем ли мы сделать прединвестиционную подготовку проекта? Можем. Чем больше будет успешных историй бизнеса, тем лучше оценка состояния экономики нашей страны. Организаторам нынешнего форума - челябинской „Корпорации СТРАТУМ“ - удалось настроить всех участников на конструктивный и предметный диалог. Дело, вероятно, в том, что тема возникла „снизу“: год назад ее предложили челябинские предприниматели на третьем инвестиционном форуме, проведенном корпорацией на Южном Урале. Президент „СТРАТУМа“ Олег Пермяков объясняет: - Сегодня в России сформирована неплохая законодательная база. Другое дело, что инвесторы сталкиваются с серьезными проблемами уже на местах, на уровне конкретных муниципалитетов. Как показывают исследования, это прежде всего получение разрешений на строительство и землеотвод. Чтобы построить один объект, инвестору предстоит пройти от 50 до 90 согласований в различных инстанциях. Сколько говорили о принципе „одного окна“, но, к сожалению, он так и не реализован. Иногда просто идет подковерная борьба, включаются интересы отдельных чиновников. И нам, власти, приходится вмешиваться и помогать инвесторам. Чем чаще эти проблемы будут обсуждаться, подниматься в СМИ, тем быстрее мы сможем их решить. Представитель властных структур, министр внешнеэкономических связей правительства Свердловской области Виктор Кокшаров, открывая форум, не стал долго задерживаться на достижениях региона в сфере иностранных инвестиций, а перешел сразу к делу - своей задаче содействия бизнесу: Условия сотрудничества у фондов разные, однако подход, как выяснилось, один. Эти структуры делают деньги „на росте“, поэтому не покупают предприятия, лежащие на боку. Они сотрудничают с лидерами отраслей, которые хотят стать еще крупнее и успешней. Без амбициозных целей в ФПИ и обращаться не стоит. Хочешь быть лидером - будь им Иностранные компании, банки, фонды тоже часто „грешат“ на подобных форуму мероприятиях: любят подробно рассказывать об успехах, доле на рынке, финансовых результатах. Здесь разговор сразу перешел в практическое русло: менеджеры компаний, представляющие фонды прямых инвестиций, детально объясняли механизмы работы, критерии отбора проектов, требования к потенциальным партнерам (подробнее см. „Прямой разговор“, „Э-У“ 14 от 11.04.2005). Фонды готовы вкладывать в один объект в среднем от 10 до 50 млн долларов. Такой объем оптимален для компаний среднего уровня. Крупные предприятия сырьевого и добывающего секторов нуждаются в гораздо больших ресурсах, да и сами фонды предпочитают не иметь с ними дел: слишком высока в этом секторе зависимость от внешней конъюнктуры, от политических факторов. „Для участия в форуме мы искали средние и малые динамичные компании, которым это действительно интересно. Мы не просто разослали приглашения, но и несколько раз звонили, объясняли. Важно было, чтобы пришли те, кому это может пригодиться в развитии“, - говорит другой организатор форума, старший партнер челябинской компании „Листик и партнеры“ Григорий Листик. И это еще один фактор, отличающий мероприятие. Почему, например, конференция с участием Лондонской фондовой биржи летом 2004 года в Екатеринбурге прошла не совсем удачно? Потому что вместо быстрорастущих компаний среднего уровня, которым нужны новые инструменты привлечения капитала, западным экспертам показали крупные предприятия региона, и без того имеющие все шансы для выхода на западные финансовые рынки. На этот раз аудитория была подобрана точно. Сергей Бокарев, вице-президент по работе с инвесторами группы компаний „Незабудка“ (Челябинск), так охарактеризовал коллег: „Это новый бизнес, который правильно себя оценивает и понимает, чего хочет. Ему не хватает самой малости: опыта управления капиталами, предприятием и… немножко финансов“. Валерий Денисов, директор торговой компании „Оборонснабсбыт“ (Екатеринбург), посещает все мероприятия, где идет речь о новых формах привлечения капитала: „У нас есть бизнес-план на пять лет. И мы выбираем инструменты, с помощью которых его можно реализовать. Конечно, какие-то проекты мы сделаем с помощью банковских кредитов, возможно, выпустим облигационный заем, по крайней мере, сейчас изучаем эту технологию. Поэтому мне было интересно узнать о работе фондов прямых инвестиций. Хорошо, что здесь выступали специалисты, которые дают конкретные инструменты, а не чиновники со своей статистикой привлечения инвестиций по области или стране“. - Почему мы вложили деньги в „Калину“? Потому что нашли выдающегося предпринимателя - Тимура Горяева, который поставил задачу сделать концерн ведущим предприятием в России, - объясняет глава представительства Eagle Venture Partners в Екатеринбурге Александр Гощицкий. - Такой же подход был и у собственников ПГ „Метран“: сначала лидерство на российском рынке, потом - сотрудничество с ведущими мировыми компаниями. За время нашего участия „Метран“ превратился в большое, быстрорастущее, прозрачное предприятие мирового уровня и по качеству продукции, и по качеству управления. В результате мы смогли продать свою долю мировому лидеру в области приборостроения - компании Emerson. Дополнительные материалы: За два дня в работе форума приняли участие около 70 человек из сферы торговли, строительства, транспорта, пищевой промышленности, переработки и других отраслей Свердловской и Челябинской областей. Еще несколько лет назад таких компаний в регионе в лучшем случае набрался бы десяток. Организаторы форума пока затрудняются с ответом на вопрос, получит ли продолжение такой формат общения. Но заявки уже есть. Сергей Бокарев считает, что было бы полезно повстречаться с крупными российскими инвесторами из числа финансово-промышленных холдингов. Предприниматели говорят, что такие контакты позволяют им выбирать способы развития и смелее оперировать новыми финансовыми инструментами. По сути, в этом заключалась задача форума, и, похоже, она была решена. Олег Пермяков, президент «Корпорации СТРАТУМ»: Что надо и что не надо делать, чтобы привлечь ФПИ Мнения специалистов - Надо реально оценить себя с точки зрения критериев фонда: лидерства на рынке, роста бизнеса, наличия конкурентных преимуществ. Это первое. Если все это есть, надо ответить себе: готовы ли вы как собственники пустить в капитал совершенно другую культуру, которая на все будет смотреть с финансовой точки зрения. Ее носителям бесполезно с восторгом рассказывать, что вот эта глазировка на плитке лучше, просто потому что красивее, и неважно, что продается хуже. Они не будут держать на руководящих должностях людей из-за того, что вы были вместе десять лет, и спокойно относиться к тому, что принятое три месяца назад решение до сих пор не выполнено. При этом вам придется еще и поделиться с ними контролем над бизнесом и прибылью. Если и на этот вопрос собственники ответили положительно, надо придумать «красивую сказку», в которую, впрочем, вы сами должны искренне верить. Например: за 10 лет мы должны стать лучшими в России. Если вы напишете, что хотите завтра продавать больше на 15%, а послезавтра на 20% - это не та платформа, на которой можно вести переговоры с фондом. Если и на этот вопрос вы ответили положительно, надо приступать к делу - начинать переговоры. Ключевым фактором итога переговоров станет уровень партнерства. Две команды будут работать над одной целью - увеличением капитализации бизнеса. И с самого начала вам придется быть открытыми, отвечать порой на неудобные вопросы и давать сдержанные обещания. Олег Пермяков Александр Волчков, генеральный директор Eastway Capital: - ФПИ никогда не будет рассматривать заявку предпринимателя, который замыслил положить себе деньги в карман и исчезнуть. Они видят такие попытки и пресекают их «на корню». Вторая ошибка - отсутствие глубокого маркетингового исследования отрасли, к которой относится ваша компания: значит, вы не знаете, какую долю рынка занимает ваш бизнес. Это не позволит рассчитать финансовую часть бизнес-плана и определить доходную базу проекта. Третья ошибка - финансовой модели нет вообще. Инвестор может увлечься идеей, но если под ней нет финансовых расчетов, он не будет продолжать разговор. Четвертое: не стоит обращаться с заявкой, размер которой не отвечает критериям фонда, рассчитывая на исключение. Пятое: часто бывает так, что предприниматели не хотят пускать собственников в основной бизнес, предлагая создать новое юридическое лицо и именно в его капитал направить деньги фонда. На это ФПИ не пойдет никогда. Кроме того, ФПИ не вкладывает деньги в венчурные проекты, посреднические, дистрибьюторские компании. Фонд также не возьмет заявку, если обращаются предприниматели с желанием полностью продать бизнес. Александр Волчков Главная страница / Промышленное строительство |