|
|
  |
Главная страница / Архитектура отрасли «Компьютерное мошенничество»: вопросы квалификации и законодательной техникиВ традиционном понимании, мошенничество — это получение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием. От кражи оно отличается тем, что жертва добровольно и сознательно отдает деньги или имущество преступнику, но при этом потерпевший, скорее всего, этого бы не сделал, если бы преступник не исказил информацию. В случае с киберпреступлениями содержание термина «мошенничество» отличается от традиционно вкладываемого в это понятие. По сути дела, мошенничества, связанные с платежными средствами, манипуляцией с незаконно полученными персональными данными, и тому подобные действия являются «обманом» компьютерной системы. Казалось бы, самый простой способ предусмотреть ответственность за эти преступления — дополнить нормы уголовного права о мошенничестве квалифицирующими признаками или выделить состав, аналогичный мошенничеству, но дополненный признаком «использование компьютерных технологий», в отдельную статью уголовного закона. Этот способ в качестве решения проблемы ответственности за компьютерное мошенничество неоднократно предлагали российские ученые. Однако анализ норм уголовных кодексов многих государств показывает, что статьи, предусматривающие ответственность за «компьютерное мошенничество», не содержат термина «мошенничество» в признаках состава преступления, а также не употребляют термин «обман» и зачастую не имеют никакой связи с составом мошенничества. Так, согласно ст. 263а УК Германии, подлежит привлечению к уголовной ответственности лицо, которое, действуя с намерением получить для себя или третьего лица имущественную выгоду, причиняет вред имуществу другого лица, воздействуя на результат обработки данных путем неправильного создания программ, использования неправильных или неполных данных, путем неправомочного использования данных или иного неправомочного воздействия на результат обработки данных. УК Швеции отсылает к нормам о мошенничестве, но только в определении санкции, выделяя этот вид преступлений в самостоятельный: как за мошенничество должно быть привлечено к ответственности лицо, которое, используя ложную или неполную информацию, изменяя программы, или любыми другими средствами незаконно вмешивается в процессы автоматической обработки данных, другие автоматические процессы, извлекает выгоду для себя, причинив при этом ущерб имуществу собственника. Австрийский Уголовный кодекс включает статью 148а, предусматривающую ответственность за имущественный вред, причиненный с целью извлечения незаконной выгоды для преступника или третьего лица, путем влияния на процессы автоматизированной обработки данных с помощью специальных программ, ввода, изменения или уничтожения данных или иным способом, влияющим на процесс обработки данных. Почему законодатели этих стран не пошли по пути дополнения уже существующих норм о мошенничестве и предпочли ввести в уголовное законодательство новые составы? Каким образом необходимо реформировать законодательство для правильной квалификации компьютерных преступлений? Эти вопросы в настоящее время, безусловно, актуальны для российской уголовно-правовой доктрины, поскольку в Уголовном кодексе РФ отсутствуют нормы о так называемом «компьютерном мошенничестве». Подобные деяния в России квалифицируются по совокупности двух статей — 159 и 272 УК РФ. Однако, по нашему мнению, такая квалификация является ошибочной. Так, согласно Постановлению Пленума Верховного суда СССР «По делам о хищении личной собственности» , признаком мошенничества является добровольная передача потерпевшим имущества или права на имущество виновному под влиянием обмана или злоупотребления доверием. Если «компьютерное мошенничество» совершается путем «обмана» компьютера, то есть манипуляции с компьютерными данными, то вряд ли в данной ситуации компьютерная система, «добровольно» передающая имущество, может выступать в качестве «потерпевшего». Обман или злоупотребление доверием, предусмотренные в качестве признака объективной стороны мошенничества, с учетом толкования этой статьи Верховным судом (добровольная передача имущества потерпевшим), являются обманом или введением в заблуждение физического лица. В случае с так называемым «компьютерным мошенничеством» потерпевший может ничего не знать о передаче имущества или права на имущество в момент этой передачи, и вообще не желать ее, то есть отсутствует обязательный волевой признак — добровольность. В то же время приобретение права на чужое имущество, совершенное посредством манипуляции с компьютерными данными, не может быть квалифицировано и как кража, поскольку с формальной точки зрения не является хищением. В компьютерах и компьютерных сетях хранятся не деньги или имущество, а информация о них или об их движении. В данном случае нельзя говорить о хищении чужого имущества, поскольку происходит приобретение права на имущество, а законодатель в Уголовном кодексе разделяет эти два понятия. Таким образом, манипуляции с компьютерными данными в целях завладения чужим имуществом или правом на чужое имущество не попадает как под действие ст. 158, так и ст. 159 УК РФ. И квалификация «компьютерных» хищений по совокупности статей 159 и 272 УК РФ противоречит одному из основных принципов уголовного права — nullum crimen, nullum poena sine lege, поскольку представляет собой применение уголовного закона по аналогии, что недопустимо. Предложения некоторых специалистов о дополнении ст. 159 УК РФ квалифицирующим признаком, а именно: «деяние, совершенное с использованием манипулирования компьютерной информацией», или расширении диспозиции ст. 159 путем указания в ней признака совершения деяния «в том числе с использованием компьютерных технологий», не решит проблемы квалификации по указанным выше причинам. Та же ситуация и со ст. 158 УК РФ — даже если ее дополнить соответствующими квалифицирующими признаками, само «хищение» с помощью компьютерных технологий не содержит необходимых признаков состава кражи. Поэтому для правильной квалификации подобных деяний и эффективного их преследования и предотвращения необходимо не дополнять уже существующие нормы о мошенничестве, краже, присвоении и растрате, а ввести в Уголовный кодекс РФ новую статью о приобретении права на чужое имущество путем манипуляций с компьютерными данными. Предложения о дополнении действующего Уголовного кодекса статьей о «компьютерном мошенничестве» уже вносились некоторыми учеными. Так, Д.А. Зыков предлагает ввести в УК РФ специальную ст. 159-1 «Компьютерное мошенничество» — «Завладение чужим имуществом путем обмана, злоупотребления доверием, присвоения, растраты либо причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, совершенное с использованием ЭВМ, системы ЭВМ или их сети» . Дополнить УК РФ статьей «Компьютерное мошенничество» предлагает также С.Д. Бражник . Однако и с предложениями о введении статьи с названием «Компьютерное мошенничество» невозможно согласиться. Тот же С.Д. Бражник, говоря о требованиях законодательной техники, отмечает, что каждый применяемый в уголовном законе термин должен быть определен, иметь одно значение во всех правовых актах и применяться для формулирования всех родственных составов. Должны быть исключены термины неясные и расплывчатые. Определенность понятийного аппарата, за счет которой достигается внутренняя согласованность и непротиворечивость уголовного законодательства, повышается эффективность правоприменения, исключаются нарушения закона, относится к числу важнейших требований законодательной техники. Между тем и законодатель, и правоприменительная практика (Верховный суд РФ) в качестве обязательного признака мошенничества называют обман или злоупотребление доверием потерпевшего, в результате которого он добровольно передает имущество или право на имущество, то есть волевой признак. Поскольку хищение имущества или приобретение права на чужое имущество, совершенное путем вмешательства в функционирование компьютерной системы, не имеет этого признака, введение в уголовное законодательство нормы о «компьютерном мошенничестве» будет противоречить требованиям законодательной техники. Термин «мошенничество» может иметь только одно значение, ведь именно уголовное законодательство как предусматривающее наиболее суровые меры ответственности за нарушение закона должно иметь строго определенные дефиниции. По тем же основаниям не может быть использован и термин «хищение», так как законодатель вкладывает в него иной смысл. Кроме того, в приведенной выше редакции ст. 159-1, предложенной Д.А. Зыковым, содержится указание на «обман и злоупотребление доверием», что, как уже отмечалось, неприменимо к компьютерной системе, которая не имеет интеллекта и воли и не может быть признана «потерпевшим», «добровольно передавшим имущество под влиянием обмана». Таким образом, наиболее приемлемым представляется ввести в Уголовный кодекс РФ норму о «приобретении права на чужое имущество, совершенное путем ввода, изменения, удаления или блокирования компьютерных данных, либо любого другого вмешательства в функционирование компьютера или компьютерной системы». Отметим также, что это деяние необходимо отличать от мошенничества, когда компьютер используется как инструмент, а киберпространство выступает как среда совершения преступления. В широко распространенных схемах обмана людей посредством рассылки электронных сообщений или на web-аукционах компьютер используется как вспомогательный инструмент для установления контакта с потерпевшим, а информационная среда является альтернативой физического мира. Электронная почта и web-сайты дают правонарушителю возможность не общаться с потерпевшим напрямую, что более безопасно для преступника и может затруднить его идентификацию. Поскольку в подобных деяниях не происходит манипуляции с компьютерными данными и компьютерной информацией, и хищение имущества не является следствием этих манипуляций, такие действия охватываются традиционными нормами о мошенничестве и не требуют внесения изменений в уголовное законодательство. Главная страница / Архитектура отрасли |